Пользуясь замешательством подельников Япончика и спрятавшись за корпусом бронемашины, мы с товарищами перебежали на другую сторону к зданию Гордумы. Еще пару раз стрельнув для острастки сперва вдоль Пушкинской, а потом и вдоль Чайковского, броневик, медленно поворачивая огромные колеса, под градом пуль задним ходом отъехал к входу в здание Гордумы. Мы с Мальковым не спеша поднялись на думское крыльцо и укрылись от шальных пуль за колоннами, продолжая наблюдать за происходящим. Часть наших бойцов остались вместе с нами на крыльце оборонять вход, а другие ворвались в Думу, чтобы вести огонь по противнику из окон.
Страха у нас не было. Мы знали, что сил хватит для того, чтобы продержаться до прихода подкрепления. Мы знали, что товарищ Бережной не из тех, кто бросает своих людей в опасности.
В этот момент на другой стороне Стамбульского парка со стороны Каботажной гавани из-за деревьев показались густые клубы паровозного дыма. Некоторое время спустя вспыхнула заполошная пулеметная стрельба. Это к нам на помощь на станцию Одесса-Порт подошел легкий бронепоезд «Путиловец». Пулеметные очереди сменились частой пальбой автоматов Федорова. Раздалось громовое «ура!», и из Стамбульского парка ошпаренными тараканами испуганно выскочили вооруженные мутные личности в штатском. Бронестрелки «Путиловца» гнали их прямо к зданию Румчерода и гостинице «Лондон». Теперь представителям местной революционной власти пришло время выбирать — на чьей они стороне.
Пока охрана Румчерода в темпе «держи вора» заканчивала свой несколько затянувшийся митинг, за их спинами на перекрестке Екатерининской и Приморского бульвара появилась первая БМП. Скользя гусеницами по брусчатке мостовой, бронированная машина развернулась, выплюнула при перегазовке густую струю солярового перегара и для начала прошлась над головами охранявших Румчерод «братишек» и штатских очередью из пулемета. Те сразу все поняли и, бросив оружие, помчались наутек. Кто-то из оставшихся в самом здании людей сдуру открыл огонь из пулемета по БМП. Метким выстрелом из четырехдюймовой пушки — и в окно Румчерода влетел фугасный снаряд. Грохнул взрыв, чье-то длинное тело, словно распластанная лягушка, вылетело на улицу.
— Кхм, — крякнул комиссар Мальков, — а вот это, Михаил Васильевич, уже, наверное, было лишним… Ведь там, возможно, остались нормальные люди, наши товарищи.
— Наши товарищи — вон они, мчатся, только пятки сверкают, — сказал я, указав на беглецов, последние из которых скрылись за углом здания, — а те, кто не захотел сбежать и стреляет по нам — нам не товарищи.
— Да, — только и сказал Мальков, — а ведь вы, Михаил Васильевич, правы. Больше желающих побаловаться с оружием не видать.
Тем временем вслед за первой БМП со стороны Екатерининской показалась вторая, за ним третья. А следом, по всем правилам военного искусства укрываясь за бронированными корпусами, бойцы Красной гвардии. До взвода бойцов при этом перекрыло Приморский бульвар. А остальные нырнули в Стамбульский парк, и очевидно, где-то в его глубине встретились с цепью бронестрелков с «Путиловца». Встреча эта для налетчиков Мишки Япончика была верной смертью. Под продольным огнем пулеметов и автоматов Приморский бульвар превратился в поле боя, заваленное трупами одесских бандитов и грабителей.
Пока мы наблюдали с крыльца думы, отдельные одиночные выстрелы и короткие очереди зазвучали за спиной бандитов на Пушкинской и Чайковского. Мышеловка захлопнулась, и теперь остатки банды сгоняли сюда, на открытое место у Думской площади…
Уже позже, когда все кончилось, я узнал, что в этом славном деле приняли участие механизированный батальон Красной гвардии под командованием капитана Франка, бронепоезд «Путиловец», бронестрелковая рота под командованием штабс-капитана Василевского и разведывательный кавалерийский отряд поручика Рокоссовского. В нашем резерве находилась разагитированная товарищем Бережным сводная офицерская рота Одесского военного училища.
Что же касается главных заводил этого мятежа, то Мишка Япончик был убит почти в самом начале боя. В грудь ему попала шестилинейная пуля из КПВТ, которая разорвала тело бандита пополам. Голова и одна рука отлетели на дюжину шагов, да так, что потом с трудом их нашли. Раненый Яков Блюмкин в Стамбульском парке, подобно опоссуму, попробовал прикинуться трупом, но был разоблачен и заколот штыком одного из бронестрелков с «Путиловца».
Товарищ Юдовский, находившийся в это время в здании Румчерода, был убит шальной пулей. Остальные депутаты Румчерода, те, кто не был убит в той скоротечной схватке, разбежались, тем самым, как сказал товарищ Бережной, «самораспустив сие заведение».
Перед нами теперь встала неотложная задача — сформировать в Одессе новый, полномочный и пробольшевистски настроенный орган власти. В конце концов, мы свою задачу здесь выполнили, и нам следует отправиться в другие края, чтобы установить и там власть Советов. А посему пойдем поищем товарища Богуцкого. Он теперь в Одессе единственная власть.
8 декабря (25 ноября) 1917 года, полдень.
Петроград. Таврический дворец.
Тамбовцев Александр Васильевич.
За окном Таврического дворца тихо падал снег, белым саваном укутывая исстрадавшуюся русскую землю. Скоро должен закончиться роковой для России 1917 год. Впереди другие годы, некоторые судьбоносные, некоторые не очень.
— Вот такие у нас дела на Юге, товарищ Тамбовцев, — сказал мне Сталин, закончив читать вслух телеграмму, посланную из Одессы за подписями товарища Фрунзе и полковника Бережного. — Сейчас у нас на очереди Севастополь и Кишинев, — вождь чиркнул спичкой, прикуривая папиросу, — а на Украине теперь пусть наводит порядок местная советская власть. А мы поглядим, как там справится товарищ Пятаков-старший. Главное дело товарищ Фрунзе и товарищ Бережной уже сделали, сломали шею украинскому национализму. Все закончилось, в общем-то, малой кровью. И это радует.
— Полностью согласен с вами, товарищ Сталин, — сказал я, — но решение украинского вопроса — это только часть стоящих перед нами задач, причем меньшая из того, что нам еще следует сделать. На Севере далеко еще не все закончено. От британцев мы вроде отбились. Но это был всего лишь кавалерийский наскок их флота с использованием малых сил. Весной вполне возможна новая попытка, ибо господа в Лондоне нам этого никогда не простят. Мы сорвали им большую игру, в очередной раз обломав надежды на мировое господство. Да и чисто финансовый ущерб за счет нестабильности бирж для британских банков может достичь сотен миллионов, даже миллиардов фунтов стерлингов.
— Наверное, вы правы, — пыхнул папиросой вождь, — я думаю, что переброску части Балтфлота на Север надо ускорить. Что еще вы скажете по этому вопросу?
— Нам нельзя забывать о факторе Норвегии, — сказал я. — В прошлый раз эта северная болонка, тявкающая из-за спины британского льва, причинила нам немало неприятностей. Следует как можно быстрее заявить наши права на Шпицберген и попробовать получить от них район Печенги. Там огромные запасы никеля, металла, крайне необходимого для металлургии и изготовления качественной брони. Кроме того, это позволит отодвинуть границу от Мурманска, что даст возможность сделать его столицей советского Заполярья. Не стоит забывать и то, что хотя Норвегия и считается нейтральной страной, но ее политика и экономика всецело находятся под влиянием Туманного Альбиона.
