После того как Садоводов рухнул на пол, они бросились из квартиры в разные стороны. А вчера позвонил Давлетов и сказал, что надо встретиться. Встретились в парке. Давлетов первым делом спросил, не видел ли он, куда делся нож… Кирилл покачал головой, а Давлетов вдруг набросился на него и стал душить. Спасли его какие-то люди, оказавшиеся случайно поблизости. Давлетов убежал, а Кирилл еле добрался до дома.
— Ну что ж, — сказал я. — Все правильно.
И тут Кирилл впервые поднял на меня глаза, они были наполнены бессмысленным страхом.
— Если ты не соврал и все так и было, то Давлетову прямой резон убрать тебя. И тогда мы до него не доберемся. А если и доберемся, то он все свалит на тебя. И ты будешь во всем виноват.
Тут Кирилл совсем растекся по стулу.
— Но ведь ты не соврал, парень? — прищурился я. — Все действительно было так?
— Так, — хлюпнул он.
— А если так, то давай соберись и вспомни, куда мог деться нож. Потому что это твое спасение. Вспоминай шаг за шагом… У кого он был… Куда он мог исчезнуть, когда вы бежали… Давай, шаг за шагом, вспоминай… Ну, работай головой…
Он с тупым испугом смотрел на меня, а потом вдруг забормотал:
— Он его уронил… Да, мы выскочили на улицу, и он…
— Ну?
— Нож был у него в руке, а потом он его выронил… Там решетка на асфальте, и он, наверное, туда упал…
— Точно?
— Я не знаю… Мне кажется…
— Ты Давлетову об этом не сказал?
— Нет.
— А сам он что — не заметил?
— Не знаю. Не знаю я, мне плохо было!
— Ну, молись, парень. Твое счастье — дождей уже несколько дней не было. Может, он там и лежит…
Что ж, ему повезло. По-настоящему повезло. Каким-то непостижимым образом он запомнил, как Давлетов уронил нож и куда тот упал. Ему повезло еще и потому, что не было дождей и потоки воды не унесли орудие преступления. На ноже оказались следы крови Садоводова и отпечатки пальцев Давлетова. Отпечатков Кирилла там не было. Потом нашли и тех, кто помогал Давлетову изготовить нож.
Через несколько недель заскочив к Томилину по другим делам, я нашел его в привычном уже мне состоянии размышления о том, что было бы, если бы, и почему не…
— Ну что, всех расколол, все закрепил, все доказательства собрал, обвинительное заключение с сатанистским уклоном написал уже?
— Все сделал как положено. А обвинительное сейчас пишу.
— Что-то смущает?
— Давлетов этот еще тот садист оказался. Помнишь, нам Зайцев с самого начала говорил про «психопатических сатанистов»?
— Это про нравственно искалеченных типов, имеющих тягу к насилию и садизму… Их сатанизм привлекает потому, что он как бы «облагораживает» их патологические склонности.
— Вот-вот, это точно про него. Только он не искалеченный, он такой уродился. Понимаешь, он от природы угрюмый садист, который рано или поздно все равно бы проявил себя. И удержать его от этого было просто невозможно.
— Ну, ничего, не падайте духом где попало, товарищ следователь Томилин. Я тут на днях прочел, что сейчас разрабатываются новые технологии исследования мозга, которые, как уже планируют, можно будет использовать при допросах. Появится возможность угадывать мысли с помощью какого-то особого сканера…
— И что?
— А то, что нейробиологи, которые этим занимаются, утверждают: можно будет обнаружить, что собирается сделать человек в ближайшем будущем. Что можно будет определить, готовится ли человек совершить теракт или ритуальное жертвоприношение… Дело идет к тому, что можно будет вынести приговор еще до того, как человек совершил преступление. Представляешь, Томилин, приговор только на основании показаний сканера, что этот человек уже готов совершить преступление!..
— Да ну, ерунда какая-то, — поморщился Томилин. — Мало ли что кому приходит в голову! Я сам иногда ловлю себя на таких мыслях, что мне становится неудобно перед окружающими.
— Интересно! И что же это за мысли такие?
— Не твое дело, — зарделся Томилин.
— Понимаю, — вздохнул я. — Хотя готов заложиться на что угодно, что твои мысли, Томилин, детские шалости по сравнению с тем, что приходит в голову мне…
— Но ты же не идешь на преступление! И я… Далеко не каждый человек идет на преступление, что бы ни вертелось в голове. Если бы все мужья, мечтающие избавиться от жен, шли на это, у нас бы и женщин не осталось, наверное…
— Вот мы как заговорили. Не ожидал от вас таких откровений, следователь Томилин.
— Да какие тут откровения! Людей останавливают совесть, стыд…
— Или страх.
— Или страх! Но судить на основании показаний какого-то там сканера! Судить за преступление, которое никогда не будет совершено! Судить фактически за мысли!
— Но как соблазнительно, а, Томилин! И станешь ты не следователем, а оператором сканера!.. Тоже почтенное занятие.
— А ты кем станешь? Механиком при этом самом сканере?
— Обидеть хочешь?.. Зря. Я останусь тем, кто я есть. Ведь кто-то же должен будет доставлять пациентов для твоего сканера… Так что без меня, впрочем, наверное, как и без тебя, не обойтись.
Несудимые
— Ну-с, разлюбезная Ирина Петровна, и чем же вы тут занимались в мое отсутствие, позвольте полюбопытствовать? Много злодеев разоблачили?
Следователь по особо важным делам Артемий Феодосьевич Панков, немолодой уже, но прекрасно выглядящий после месячного отдыха в Крыму мужчина, благодушно смотрел на свою юную коллегу, следователя Стародубцеву, погруженную в изучение свалившегося на нее накануне дела.
— Да вот, опять семейный конфликт, — вздохнула та, скривив губы. — Муж с женой что-то не поделили, дошло до драки на кухне…
— И женщина схватилась за нож, — закончил с усмешкой Панков.
— За топорик для отбивки мяса, — поправила его Стародубцева.
— Ну, уже какое-то разнообразие… И что — насмерть?
— К счастью, нет. Но очень тяжелое ранение головы, задет мозг… Жить будет, но… Допросить его невозможно. Приходится опираться на ее показания, опрашивать соседей, родственников, друзей… Выяснять, как они жили.
— Ну да, все, как положено, — махнул рукой Панков. — Рутина…
— Да уж, ничего интересного… Еще несколько таких дел, и я, пожалуй, ни за что не соглашусь выйти замуж, — шутливо пожаловалась Стародубцева.
Панков посмотрел на красивую коллегу в расцвете сил с ласковой улыбкой.
— А это вы зря, голубушка… Просто начинающим следователям часто поручают такие дела, мне и самому пришлось через это пройти в молодости…
