Кий терпеливо ждал, когда вся колонна растянется вдоль засады. Наконец настал момент для подачи сигнала, и он мигнул рядом сидевшему воину. Тот приложил к губам рожок, и над равниной понёсся звонкий призывный звук. Ему тотчас ответили рожки в других местах кустарника. И в аваров понеслись тучи стрел, а потом из кустов вырвались русы и набросились на противника, сдавив его с двух сторон.
Неприятель был поражён внезапно выросшим перед ним противником. Началась паника. Однако сказалась многолетняя выучка. Скоро авары сгруппировались в отдельные группы, и началась беспощадная рубка. Кий прорвался в самую гущу врагов, наносил удары направо и налево, и против его длинного и тяжёлого меча было бессильно короткое оружие аваров. Вокруг него быстро образовалась пустота, но он подавал коленями своего коня вперёд и устремлялся на новые группы врагов.
Спастись удалось небольшой группе аваров, двигавшихся в головной части колонны; она прорвала-таки строй русов и устремилась в степь. Было изрублено или взято в плен около двух тысяч степняков. Наскоро собрав оружие, кольчуги, панцири и латы, русы ушли в лес.
Через два дня после этого сражения разведчики доложили, что аварское войско снялось и удалило на юг. Следуя за противником на некотором расстоянии, они смогли наблюдать такую картину. Авары остановились на холме, наполнили хворостом несколько повозок и запрягли их волами. Гадателей, предсказавших победу на севере Аварии, они связали по рукам и ногам, а рты заткнули за тычками. Потом с дружным хохотом бросили их в повозки, а хворост подожгли. Обезумевшие от огня волы с рёвом рванулись вниз по холму, а воины неистовствовали от восторга, потрясали оружием и плясали. Для них это оказалось неожиданным, занимательным зрелищем. Так командир войска исполнил древний азиатский обычай, а заодно и отвёл недовольство воинов от себя, переложив вину за поражение на несчастных предсказателей.
На другой день Кий построил отряд на поляне и, горяча коня, произнёс короткую речь:
— Закончился наш почти годовой поход по Аварии. Закончился победоносно. Вы своим ратным трудом обеспечили нашу победу. Мы показали, что аваров можно бить. Что день освобождения славян от жестокого ига не за горами. Спасибо вам за вашу преданность мне и своим командирам. Мы выступаем на родину со спокойной совестью, по своим следам не приведём врагов. Они разбиты и бегут в степи. С победой вас!
Едва пересекли границу Руси, как навстречу стал выбегать народ. Слух об отряде Кия распространился по всей необъятной стране, даже в самые глухие уголки дошла волна о необычайных делах Кия. Люди несли свои скромные угощения, старались на ходу сунуть конникам цветы. Жители же столицы вышли на несколько вёрст за ворота крепости, окружили воинов Кия и сопровождали до самого центра города. Кия встречал сам князь Яросвет. Он обнял его и долго хлопал по спине в знак особого расположения. А потом повёл во дворец, где за накрытыми различными яствами и винами столами восседали знатные люди Руси. К Кию подсела Власта, через силу улыбнулась ему вымученной улыбкой и застыла, не поднимая глаз.
Поднялся с бокалом в руке Яросвет.
— Главной вашей заслугой, — высокопарно произнёс он, — было то, что вы сумели отвести от Руси нашествие аваров. Честь вам и хвала!
Один за другим поднимались тостующие, возвеличивали Кия и его воинов. Кий с трудом дождался окончания пира. Многомесячная усталость навалилась на него непреодолимой тяжестью. Он тронул Власту и тихо шепнул:
— Уйдём.
Она покорно пошла за ним. В своей горнице он повернулся к ней и попытался привлечь к себе, но она упёрлась руками ему в грудь. Он отпустил её, стал молча глядеть ей в лицо.
Она отошла в сторонку, полуобернувшись спросила глухим голосом:
— Что, кобелина проклятый, завёл себе бабу на стороне?
Его словно ударили по лицу. Помолчал. Сел на стул, стал мять неизвестно как попавшее в руки полотенце.
— И не стыдно зенкам бессовестным на законную жену смотреть? — продолжала она наотмашь бить его позорными словами.
Он крякнул, кинул полотенце в угол, ответил холодно:
— Не буду отрицать. Что было, то было. Потому как по краешку смерти шагали. Курносая не раз в глаза смотрела. Сегодня жив, а завтра нет. Сколько мы воинов в безвестных могилах оставили, сосчитать невозможно. Так что там совсем по-другому ко всему Подходишь, по-иному всё оцениваешь...
— Если смерть в глаза глядит, надо Всевышнему молиться, а не с чужими бабами спать! — отрезала она и ушла в свою горницу. Он услышал, как хлопнула дубовая дверь, задвинулся тяжёлый засов.
«Вот и вернулся в свой родной дом», — невесело подумал он и завалился в широкую холодную кровать.
ОТ ДНЕПРА ДО ДНЕСТРА
«Были обры телом велики и
умом горды, и Бог истребил их,
все померли, не осталось ни одного;
есть поговорка в Руси и теперь —
«Погибоша, аки обры».
«Повесть временных лет»
I
нязь Яросвет за последние год-полтора сильно сдал. То голова к вечеру начинала болеть, то сердце вдруг прыгало вверх и тотчас соскакивало вниз, какое-то время молчало и опять начинало прыгать вверх-вниз — большое, тяжёлое, и становилось трудно дышать. Видно, сказывались неурядицы в государстве: несмотря на огромные усилия, никак не удавалось накрепко привязать к себе племена русов. Особенно вольготно чувствовали себя древляне, защищённые от княжеской Власти лесными просторами. Там, в дремучих лесах, они жили, как им захочется, даже дань платили неисправно.
Надо было думать о высоком — как укрепить Русь, а в голову лезли совсем другие вещи. Дочь за последние месяцы будто подменили. То ходила счастливая, при каждом удобном случае не могла наговориться о Кие, с таинственным видом сообщила, что ждёт от него ребёнка — глаза при этом лучились каким-то необыкновенным внутренним светом, — то вдруг потухла, замкнулась, стала будто чужая. Дошёл слух, что Кий завёл в своём войске наложницу. Сам частенько грешил князь, много поплакала от него покойница княгиня, считал это обычным делом для мужчин — иметь любовниц на стороне. Но тут глубоко ранило распутство зятя, потому что была затронута честь его дочери — единственной дочери! Думал высказать Кию резкие слова, пристыдить, может, пригрозить своей немилостью... Но в последний момент сдержался, сделал вид, будто ничего не знает о его похождениях, встретил как героя...
Слов нет, радовался князь воинским подвигам и успехам Кия. Большие надежды возлагал на него. Сыновей у него не было, а аут такой боевой и способный зять подвернулся, наследник его имущества, а может, и власти княжеской. Всё-таки в его семье останется булава, а не станет гулять где-то по другим родам. В душе Кий был для него как бы родным сыном. И всё же, несмотря на это, недоброе чувство ворохнулось у него где-то глубоко внутри. Но он постарался скрыть его за суетливостью движений и нарочито приветливым голосом.
