— У меня к тебе последняя просьба, — сказала она как можно сердечнее, так как была сражена его благородством. — Скажи моему отцу, что ты отказываешься от меня. Мне он может не поверить, что наш брак уже разрушен.
— Хорошо. Я сделаю всё, что ты попросишь, — покорно произнёс он и ушёл.
Через некоторое время к ней явился слуга и передал приказание явиться к отцу. Ильва почувствовала, как ослабли её ноги и часто-часто заколотилось сердце, она чувствовала, что разговор с отцом ничего хорошего ей не сулит. Почти теряя сознание, она переступила порог его комнаты. Отец сидел в кресле, отвернувшись к окну. Сказал, едва сдерживаясь:
— Я хочу знать, что произошло у вас с Уто, почему он сказал, что не хочет приневоленной жены.
— Ничего. Просто я сказала, что я его не люблю.
— Но разве тебя кто-то принуждал к обручению? Разве ты не шла в церковь по собственному желанию?
— Но сейчас я полюбила другого человека.
— Кто он?
— Я не могу назвать его имени. Но если ты отдашь меня замуж за Уто, я уйду в монастырь.
Отец медленно повернулся к ней и долго и пристально глядел на неё. Лицо его было сурово и неприступно, взгляд холодный, отчуждённый.
— Так и будет, если не выбросишь из головы глупые мысли. Я не хочу ославиться на всё княжество из-за твоего сумасбродства. Я не хочу нанести оскорбления моему боевому другу, кенигу Ходо. Я всегда был верен своему слову, об этом знают все. И я останусь таким до своей кончины. И не думаю, что моя дочь решится на такой шаг, который бы опозорил меня перед моими соратниками и друзьями. Иди и думай.
Ильва еле доплелась до своей комнаты, в изнеможении упала на кровать. Она была больной от горя и страха, что больше никогда не увидит Рерика и не будет принадлежать ему. Она плакала до тех пор, пока совсем не обессилела. В этот момент она была готова уступить отцу, Уто, всем. Но потом пришло облегчение, мысли стали выстраиваться в стройный ряд. Нет, не всё потеряно, можно найти выход. Надо встретиться со своим любимым, вместе они что-нибудь решат. Только что из Парижа приехал её двоюродный брат Адульф. Он сообщил, что Рерик после её отъезда ушёл в королевское войско. Значит, можно надеяться на его помощь. Надо дать ему весточку. Лучше бы самой съездить, но отец в Париж ни за что не отпустит. Надо попросить Адульфа! Он её выручит!
Она стала лихорадочно придумывать текст послания. Чтобы Рерик приехал и забрал её? Но она сейчас под такой охраной, что во дворец ему не прорваться, слуги могут убить его как вора и грабителя, а за убийство вора на месте преступления по «Салической правде» хозяин перед судом не отвечал. Нет, звать Рерика во дворец нельзя, это значит обречь его на неминуемую гибель.
И тут её осенило. По воскресеньям на берегу моря происходят молодёжные гулянья. Это воскресенье — последнее в августе, народ будет отмечать проводы лета. Выйдут на побережье и стар и млад.
Лучшего случая для встречи не будет. Надо вырваться из дворца. А для этого следует пойти на хитрость, притвориться послушной дочерью, готовой выполнить велю родителей. Что ж, ради того, чтобы связать судьбу с любимым человеком, она готова на всё. Пойдёт и на это новое испытание.
Ильва вызвала Адульфа, взяла с него клятву молчания и попросила съездить в Париж, в королевскую кавалерию, найти Рерика и передать ему то, что она скажет.
Четырнадцатилетий подросток, искренне ей преданный, обещал в точности исполнить её просьбу.
Время до праздника Ильва провела в каком-то бреду. Она вроде бы ходила и разговаривала, и в то же время ей казалось, что двигается и беседует за неё кто-то другой, кто-то иной шутит и смеётся с Уто, участвует в семейных советах по поводу предстоящей свадьбы… А сама в это время считала дни до воскресенья, холодея от ужаса, вдруг что-нибудь не получится так, как задумано, и тогда её жизнь перевернётся и пойдёт кувырком и никогда ей не выправиться.
Наконец наступил выходной день. Народ двинулся в храмы, щедро раздавая милостыни. На улицах буйствовала пестрота одежд и головных уборов, в домах готовилась праздничная пища.
К вечеру народ хлынул на луга, раскинувшиеся на побережье. Закружились хороводы, зазвенели песни.
Наступил поздний вечер. Зажглись костры.
С моря надвигалась темнота. Рядом с Ильвой неотлучно находился Уто, держал её ладонь в своей. Она машинально пела песни, кружилась в хороводе, улыбалась, отвечала на шутки, а сама украдкой оглядывалась по сторонам. И вот вдали показался скачущий всадник с запасным конём. Она мягко освободила свою ладонь и соединила руку Уто с рукой стоявшей рядом девушки. Это проделала она спокойно и уверенно, потому что столько дней думала и продумывала каждый свой шаг! Потом решительно двинулась навстречу всаднику. В нём она безошибочно узнала Рерика. Тот подскакал к ней, спрыгнул на землю, полыхнул возбуждёнными глазами, выдохнул:
— Быстро! На коня!
Она успела только кинуть на него преданный влюблённый взгляд, подбежала к запасному коню. Обеими руками Рерик схватил её за пояс и вскинул в седло. Через мгновение сам оказался на своём коне, хлестнул обеих лошадей плёткой, гикнул:
— И-эх, лихие!
Кони рванулись в галоп.
Опешившие люди вышли из оцепенения, закричали, бестолково забегали, закричали:
— Умыкание! Ловите их!
Умыкание (похищение) невесты было в обычае языческих времён. Совершалось оно по уговору невесты и жениха в том случае, когда родители были против их брака. Никто за умыкание тогда не преследовал. Оно не считалось преступлением, а являлось одним из видов заключения брака. Молодые тотчас прощались и вступали в родственные отношения с обеими семьями.
Преследования Рерика с Ильвой с самого начала не получилось, потому что у горожан не оказалось лошадей. Беглецы умчались в лес, здесь Рерик перешёл с галопа на рысь, приблизился к Ильве и обнял её.
— Мы снова вместе!
Она ответила ему сияющими глазами, он увидел их даже в темноте. Её не волновало будущее. Главное, она добилась своего — рядом с ней был Рерик. Теперь никто не помешает их счастью! Сквозь чащу леса она уверенно направляла своего коня. Рерик следовал за ней.
По одним ей известным приметам она вывела их к лесной избушке. Здесь они переночевали, а утром, позавтракав, продолжили путь.
В полдень лес расступился, и перед ними открылось небольшое селение, посредине которого стояла маленькая деревянная церквушка.
— Это один из центров крещения племени саксов, — сказала Ильва. — Саксы воевали против франков более тридцати лет. В ходе этой войны сакская знать во главе со своими кенигом Видукиндом приняла христианство и перешла на сторону Карла великого. Однако простой народ в большинстве своём остаётся верен старой языческой религии. Среди него ведут кропотливую работу миссионеры. Они на свой страх и риск уходят в леса, в самую гущу языческого населения, строят молельни и церкви, добрым словом стараются убедить тёмных жителей принять истинную веру. Вот здесь, в этом селении, ведут подвижническую жизнь епископ Бальдур и его брат по вере Круль. Они предупреждены о нашем приезде, надеюсь, что всё сложится хорошо.
