Однако колебание было недолгим. Он понимал, что едва ли ему удастся остановить настроенных на грабёж и разбой вольных людей. Ведь в те века это занятие было почётным и уважаемым, осуждалось это лишь в отношении родственников и соседей. Он только сказал:
— Монахов постарайтесь не трогать!
На него посмотрели с недоумением, но подчинились. Высадились на берег, окружили монастырь со всех сторон. Для язычников-бодричей он был предметом для грабежа, не более. Поэтому с тайной радостью отметили, что никто монахов не предупредил об их появлении. Ворота были высажены несколькими ударами бревна, через заграждение бойцы перескочили с помощью подручных средств, и вот уже монастырь превратился в растревоженный улей: начались истошные крики монахов, беготня по двору, глухие-удары мечей… Скоро всё было кончено.
К Рюрику подвели аббата, крепкого мужчину лет пятидесяти, в чёрной сутане, перевязанной верёвкой, на голове его был капюшон. Лицо настоятеля было невозмутимо. Он смело и независимо смотрел на князя, ожидая своей участи.
Рюрик долго вглядывался в его суровое лицо, чтобы поточнее построить допрос и узнать, где хранятся монастырские ценности. Он не жалел главу монахов. По тому, как его когда-то условно крестили, он понял, что этот народ за богатства может пойти на всё. И этот хоть и держится достойно, но если надавить на него, он скажет всё.
— Жить хочешь? — спросил он его, поигрывая перед лицом своей любимой саблей.
— Все мы во власти Божией, — смиренно ответил аббат.
— Все да не все, — возразил ему Рюрик. — Скажешь, где хранятся монастырские богатства, отпущу живым и здоровым, слово даю. Попытаешься утаить, тотчас отправлю на тот свет.
— Какие драгоценности могут быть у нищей монастырской братии? — возразил настоятель. — Мы пришли в дикие леса, своими рукам построили церквушку, кельи для жилья, оградились частоколом от диких зверей. Мы несём правду в тёмные массы, чтобы исцелить заблудшие души и направить их на путь истинный.
— И всё это вы делаете бескорыстно? Так я и поверил! Король, кениги и герцоги отваливают большие деньги за ваши проповеди. Так что не жадничай, делись доходами. Останешься жив, ещё заработаешь. У власти для вас рука щедрая!
Настоятель промолчал, отвернув лицо в сторону и всем видом показывая, что ему нечего больше сказать.
— Хорошо, — миролюбиво сказал Рюрик. — Я оставлю в покое вашу обитель. Но взамен потребую от тебя провожатого до первого города или замка. Обещаешь ли предоставить такого человека, святой отец?
Настоятель монастыря немного подумал, потом воздел руки вверх и сказал смиренным голосом:
— У меня нет другого выхода. Вы всё равно найдёте дорогу без меня. Есть недалеко городишко, где живут тёмные заблудшие люди. Не хотят принять они истинную веру. Да покарает их Божья воля!
— Мы как раз будем той рукой, которая их накажет! — охотно поддержал его Рюрик. — Можешь быть спокойным в этом отношении, святой отец!
Через два часа проводник привёл их к городу, стоявшему на Везере. Деревянные крепостные стены и башни, ворота открыты, мост через ров опущен. Воины лениво прогуливались у входа в город, приставали к проходившим мимо женщинам и девушкам. Текла мирная, спокойная жизнь.
Наблюдая из-за кромки леса за городом, Рюрик — вдруг подумал: «А что, если в нём Уто? Вдруг судьба сведёт нас в этом городке? Может, приехал дань собирать или в гости к кому-нибудь… Нет, тут уж он от меня не отвертится! Мы сойдёмся в смертельном поединке! Он ответит за разорение земли бодричей!».
Рюрик распределил силы, дал сигнал к выступлению.
Выскочив из леса, воины побежали молча, прикрываясь кустарниками и отдельно стоящими деревьями. Поэтому их появление было неожиданным. Охрана заметалась, стала закрывать ворота и поднимать мост. Но было поздно. Бодричи заскочили на мост, бросились в арку главной башни. Закипел бой. Он продолжался недолго, и вот уже воины ворвались в замок. Рюрик бежал среди первых. Он схватывался с растерянными защитниками, а глазами выискивал Уто: вдруг повезёт?.. Но его нигде не было, и он с отчётливой ясностью понял, что едва ли когда-нибудь встретится с ним, слишком велик мир и слишком мал человек…
Большая часть вражеских воинов запёрлась во дворце герцога, который был построен в виде небольшой крепости: с толстыми стенами, башенками, узкими окнами; откуда в морских воинов летели стрелы.
Рюрик приказал разобрать дом из дубовых брёвен, одно из них, самое толстое и мощное, заострили и стали бить в железные двери. Дверь стала изгибаться вовнутрь, стало ясно, что скоро она будет проломлена.
И в этот момент в одном из окон был выброшен белый флаг, появилось лицо герцога, гладко бритое, с усами, в подражание завоевателям-франкам.
— Желаем говорить с предводителем викингов!
Рюрик выступил вперёд.
— Ну, я предводитель. Что скажешь?
— Мы готовы сдаться. Давайте обговорим условия.
— Пусть город заплатит нам выкуп!
— Мы согласны. Сколько вы просите?
Рюрик задумался. В таком положении он оказался впервые. Сколько затребовать с города? Конечно, лучше, если богатства достанутся без кровопролития — своего и чужого. Но вот сколько запросить, чтобы не продешевить? Он стал вспоминать рассказы морских воинов, какие суммы они получали. Короли Франции платили викингам от 3 до 5 тысяч фунтов серебра, но тут плата шла со всей страны. А вот от одного монастыря было получено шесть фунтов золота и серебра, а другой заплатил 26 фунтов. Сколько же взять с города?
— Ладно, — сказал он, — платите пятьсот фунтов серебром и мы уйдём, не тронув ваши жилища.
— У нас нет таких денег! Предлагаем двести!
«Торгуемся, как на рынке!» — подумал Рюрик и сказал, как отрезал:
— Выкладывайте триста фунтов серебра, иначе начнём грабёж города, а потом подожжём со всех четырёх концов!
Небольшое молчание, видно, герцог совещался с приближёнными, наконец прозвучал ответ:
— Согласны! Только не трогайте ничего!
По требованию Рюрика горожане на центральной площади устроили обильный обед. Однако после обеда деньги не были доставлены. Тогда Рюрик пригрозил, что начнёт разграбление города, если власти будут медлить. Только к вечеру наконец требуемое было доставлено. Кроме того, в дорогу снабдили продовольствием и хмельным.
На кораблях устроили пир. Славянские викинги нацепили на себя самые различные драгоценности, пили из золотых и серебряных кубков. Со смехом вспоминали различные случаи нападения на город.
— Только перелез через частокол, вижу долгополого в кустах. Я как его шугану, так он со спущенными штанами бежал быстрее, чем я бегаю с застёгнутым ремнём!
— А ко мне молодуха одна прицепилась, возьми да возьми меня с собой!
— Ты когда врёшь, хоть глаза прикрой!
