Федотов понурился.
— И Джордж умер?
— Да. Заболел какой-то гадостью. Ветеринар сказал, у щенков такое часто бывает.
— Невеселые дела, — констатировал Костя. — Придется проявить смекалку и найти тебе еще одну собаку.
— Не вздумай, — предостерегла Наташа. — Не приму.
— Лучше найди ей мужчину, — влезла Машка. — Хотя, конечно, большой разницы между ними я не вижу. И того, и другого надо кормить. Желательно мясом.
— Мясо мы любим, — согласился Федотов. — Хотя и рыба сойдет.
— А потом, и те, и другие — кобели. Бросаются на все, что шевелится.
— Но ведь и среди собак попадаются особы женского рода, — резонно возразил Федотов и встал. — Пойду я отсюда. Нас, мужчин, здесь не ценят. Увидишь Андрея, передай, что мой дом для него всегда открыт.
— Кто бы сомневался, — буркнула Машка.
Но не успела Наташа вернуться к пирожкам, в дверь опять позвонили.
— У тебя аншлаг какой-то, подруга! Еще один сосед? Если он холост, я еще подумаю, стоит ли его угощать. Портят нам девичник…
На пороге стоял молодой человек с пакетом и дежурной улыбкой на усталом лице. Его она видела первый раз в жизни.
— Добрый вечер. Извините за поздний визит. Это вам. — Он протянул ей пакет.
— Это какая-то ошибка. — Наташа спрятала руки за спину и отступила назад. — Я ничего не заказывала…
— Подарок. Вам просили его передать, — стоял на своем парень. — Лично в руки.
— А расписаться не надо? — Наташа неуверенно пощупала пакет.
— Нет. — Парень начал спускаться по лестнице, не утруждая себя ожиданием лифта.
Наташа закрыла дверь и пошла к Машке советоваться.
— Смотри, что мне сейчас дали. — Она протянула ей сверток.
— Что это? — Машка повертела его в руках. Пакет был ярко-алый и приятно шуршал под пальцами.
— Не знаю. Посыльный сказал, что подарок.
— Новый год вроде уже был. — Машка отдала пакет Наташе. — Открывать будешь? Вряд ли это бомба.
— Может, перепутали?
— Какая тебе разница? Откроешь, посмотришь. Если передумают и вернутся, отдашь. Тебе что, совсем не любопытно?
— Еще как! — Наташа принялась разворачивать подарок.
Из-под верхнего слоя полиэтилена она извлекла нечто, завернутое в тонкую папиросную бумагу. Развернула — и обомлела.
Красный, в золотых цветах купальник. О котором она мечтала. Наташа взяла его в руки и прижала к щеке, чтобы почувствовать, что он реальный, а не приснившийся.
— Ого! Кто это дарит тебе такие подарки? Не тот ли господин с «мерседесом»? — вывел ее из задумчивости голос Машки.
Наташа покраснела. Ей ужасно хотелось примерить купальник, но одной, без свидетелей.
— Ладно, я сегодня великодушная, не буду тебя пытать. Надо же хотя бы иногда быть тактичной, для разнообразия. Съем последний пирожок и отвалю, — Машка взялась за журнал. — Однако мы не закончили тебя тестировать. Скажи, ты испытываешь чувство вины, когда тебе везет?
Наташа подумала. Повезло ей с Клениным? Наверно, да. Впрочем, жизнь покажет.
— Испытываю, — кивнула она.
Андрей сидел в кафе. Не в шикарном ресторане типа «Приличного», а в обычной уличной забегаловке под пестрыми выцветшими зонтиками, где подавали хот-доги и пиво. На душе было неспокойно. Только что он проводил Ирину на московский поезд, и они простились, по меньшей мере, на неделю. Как он будет жить все это время? Справится ли с ролью начальника?
Он отхлебнул кока-колу из банки и посмотрел на свой новенький мобильный телефон. Они с Ириной купили его по дороге на вокзал. Забежали, как когда-то с Наташей в булочную, Ирина ткнула пальцем в трубку, сообщив, что эта модель подойдет для амбициозного делового человека, и заплатила по счету. Он даже не успел достать кошелек.
— Все-таки тебе нравится меня унижать, — сказал он ей, когда они усаживались в машину. — У меня теперь есть деньги, я могу платить за себя сам.
— Ну извини. — Ирина слегка улыбнулась. — Я не успела перестроиться. Раньше тебя это не смущало…
— Это меня всегда смущало! — взорвался Смирнов. — Ладно. Не будем ссориться сейчас.
Ирина бросила на него странный взгляд, значения которого он не понял, и промолчала.
Сидя за столиком в уличном кафе, он думал о том, что горбатого могила исправит. Говорил же ему Макишев, что Ирина — ведьма, которой нравится соблазнять мужчин, уводить их из семей и бросать. А он не послушал чужого совета бежать от нее со всех ног и променял жену на эту темноволосую нахалку.
Будем считать, решил он, что предстоящая неделя — испытание. Годится он на роль руководителя и делового человека, нужна ли ему Ирина, — все это предстоит выяснить. Чтобы стало ясно, представляет он собой что-то, или его пресловутые «мозги» — лишь выдумка влюбленных женщин.
Мать встретила его в дверях. Она собиралась ехать на дачу к своей соседке, и предстоящие дни ему предстояло провести в одиночестве.
— Пока не забыла, — сказала она, целуя его в щеку, — тебе звонил Володя. Очень просил, чтобы ты с ним связался. Сказал, что это важно.
— Позвоню, — кивнул Смирнов. — Мам, может, вас с тетей Клавой отвезти?
— Нет, ее муж нас подбросит. У тебя такая красивая машина, что не хочется пачкать ее на проселочных дорогах.
Андрей помог донести сумки вниз. У подъезда уже стоял старенький «Москвич», набитый пустыми банками, старой одеждой и прочим хламом, который по весне неизменно перекочевывает из городских квартир на дачные участки. На крыше была привязана дверца от холодильника. Так теперь боролись с дачными ворами. Раньше на участках часто вскрывались дома, и оттуда вывозилось все, вплоть до подушек и одеял. Теперь хозяева, наученные горьким опытом, перед наступлением зимы увозили свой скарб с собой, а тяжелые предметы, такие, как холодильник, оставляли в полуразобранном виде.
Кое-как устроив мать поверх сумок и пакетов, Смирнов вернулся домой. Интересно, что случилось? Вряд ли этот звонок Володи вызван праздным любопытством насчет Ирины, хотя в ресторане Вовка делал все, чтобы ей понравиться.
— Мне нужно кое-что тебе передать, — сообщил приятель, не успев даже сказать «привет». — Ты сейчас свободен?
— В общем, да.
— Тогда встретимся через полчаса около супермаркета в начале моей улицы. Мне нужно купить молока и кефира. Ты же на машине? Вот и отлично.
Через двадцать минут Смирнов сидел в машине рядом с магазином и терялся в догадках. Что ему должен передать Вовка, от кого? Пожалуй, у них теперь нет общих знакомых, не считая, конечно, Ирины и Сони. Но с ними Вовка едва знаком…
Одиночество, сгущающиеся сумерки и запах цветов действовали на него угнетающе. Еще полгода назад он бы вернулся домой, обнял дочек, и они все вместе начали бы играть в «Милки Вей». А теперь он встретится с Вовкой, а потом поедет в пустую квартиру матери. И от этой перспективы ему стало так тошно, что на миг он даже решил напроситься к Вовке ночевать. Пусть Бумба клянчит еду, сопит в ногах, храпит всю ночь напролет. Все лучше, чем разогревать на кухне суп в одиночестве.
