— Прекратите! Что вы делаете?! — выпалила я, стоило только ступить на каменные плиты двора.
Крики и разговоры вмиг затихли, и все собравшиеся обратили взоры на меня. А я только сейчас разглядела, что помимо девицы, размахивающей хворостиной, здесь присутствуют и сам вайш, и его четыре дочери… То есть пять…
Пятая, видимо самая старшая из всех, как раз и наказывала розгами служанку. Интересно, у них принято, чтобы женщину наказывала женщина, или это просто часть воспитания хозяйских дочек?
Я мельком глянула на привязанную к столбу девушку. Волосы ее были убраны на затылке, и, помимо кроваво-красных полос, других отметин на теле я не заметила. Значит, она свободная… Разве же можно пороть свободного?
— Дражайшая рани! — Вайш расплылся в улыбке и, широко раскинув руки, сделал несколько шагов мою сторону. — Вы уж простите, что мы тут так шумим. Должно быть, разбудили вас ненароком?
Разбудили? Меня? Нашел за что извиняться…
А с другой стороны, вайш не мог не знать, что окна моих покоев выходят как раз на задний двор и… создается ощущение, что они это нарочно…
И так неприятно стало… От всей этой сцены, разодетых в драгоценности девиц, спокойно наблюдающих за творящимся варварством, и наигранно-дружелюбной улыбки вайша. Наверное, я должна была стушеваться или испугаться. Но за спиной каменой стеной стояли кшатрий и моя помощница. И очень вовремя вспомнились слова мужа, что я должна приказывать, чтобы меня воспринимали всерьез.
Так что пришлось собрать в кулак всю свою храбрость и, глядя в глаза местному хозяину, потребовать:
— Потрудитесь объяснить, что здесь происходит! — Слова прозвучали жестко и уверенно, уж куда увереннее, чем когда я пыталась спорить с раан-харом. Да и местному землевладельцу было слишком далеко до моего мужа…
— Да ничего особенного. Просто воспитываем прислугу, — небрежно махнул рукой вайш.
— И чем же она провинилась?
— Ну как же, эта служанка смела ослушаться вашего приказа, рани!
Я еще раз глянула на девушку. А ведь так, со спины, и не узнала сначала, но теперь вспомнила, что эту самую служанку я вчера просила о чистых вещах. И моей просьбы она и вправду не исполнила.
Стало быть… Ее сейчас наказывают из-за меня?
Вдруг накатило резкое чувство вины. Колени разом ослабли, и весь боевой настрой словно ветром сдуло.
В моем родовом замке прислуги было мало, и наказывали мы их редко, да и то до физической расправы дело никогда не доходило. Так, сажали на пару часов в холодный ямник, чтобы впредь было неповадно. И конечно, я и подумать не могла, что за такую мелочь, как не принесенные вовремя вещи, здесь станут пороть розгами. Это было какой-то дикостью, совершенно не укладывающейся в голове.
Я стушевалась, не зная, что ответить смотрящему в упор вайшу.
С одной стороны, это его владения, он тут хозяин и вправе устанавливать свои порядки. А с другой… ну разве можно спокойно смотреть на подобное бесчинство?!
И ведь если попрошу отменить наказание, то лишь усугублю ситуацию и подорву собственное и так шаткое положение. Потому как это будет означать, что даже слуги могут нарушать мои приказы и ничего им за это не будет. Что уж говорить об остальных…
Палка о двух концах…
И в голову, как назло, не идет ни единой хорошей идеи…
Пока я мялась в нерешительности, слово вдруг взял кшатрий. Мужчина выступил вперед и уверенным, не терпящим возражений тоном отчеканил:
— Девушка провинилась перед рани, значит, и выбирать наказание должна сама рани! Она в своем праве!
Ох… Час от часу не легче!
— Конечно, разумеется! — Хозяин замка склонился и чуть отступил назад. — Если рани желает, она может сама наказать прислугу.
Вайш кинул короткий взгляд на дочь, и та подошла ко мне. Протянула хворостину, предлагая продолжить начатое.
Еле удержала лицо, чтобы не скривиться.
Вот еще! Не хватало мне опуститься до подобной дикости!
И, как ни странно, вместе с волной отвращения пришли и нужные слова:
— Ваши провинциальные варварские методы давно не в чести! Я сама придумаю наказание провинившейся! Пришлите ее в мои покои после обеда! И так, чтобы она пришла на своих ногах, а не приползла полуживая!
И на этих словах я демонстративно развернулась и пошла обратно к замку.
Надеюсь, служанке хватит времени, чтобы прийти в себя. А потом, пожалуй, надо будет серьезно с ней поговорить. Что-то мне думается, тут не все так просто, как кажется на первый взгляд…
* * *
Завтрак мне подали прямо в покои. И принесли еще один сменный наряд, даже более роскошный, чем предыдущий.
Неужели моя выходка возымела действие? Хотелось бы надеяться…
Правда, из головы все никак не шли мысли о служанке. Что я буду с ней делать, когда явится? Просто поговорю? А если разговор не получится? А вдруг она и правда виновата? Какое тогда наказание мне придумать? Я ведь в том совсем не смыслю. Ох, посоветоваться бы с кем-то, кто сведущ в подобных вопросах!
И тут мысли вновь вернулись к кшатрию, что выручил меня перед хозяевами.
— Хальди, будь добра, позови Халида.
Помощница ошарашенно округлила глаза.
— Так нельзя же… Чтобы в женские покои… Чужой мужчина…
— Мне поговорить с ним надо. — И полушепотом добавила: — Чтобы никто из здешних не подслушал. Придумай что-нибудь.
Девушка понимающе кивнула и посеменила к дверям. Высунула голову в коридор, проверяя, нет ли кого поблизости.
— Халид! — окликнула мужчину и отчего-то вдруг смутилась. — То есть господин кшатрий, рани нужна ваша помощь. Оконную створку заклинило, никак не открыть.
Через секунду в покоях возникла крупная фигура кшатрия. Хальди тут же прикрыла дверь и, опустив в пол глаза, юркнула ко мне.
— Что будет угодно моей рани? — Мужчина почтительно склонил голову, и не подумав двинуться к окну. Стало быть, понял, что не за тем зовем.
— Я посоветоваться хотела… — Чуть запнулась, не зная, как правильно сформулировать вопрос, но все же решилась: — Скажи, а как раан-хар обычно наказывает прислугу?
— Смотря какая провинность. Если что-то серьезное… может и сурово наказать.
— Например?
Халид пожал плечами и будто невзначай поделился:
— Ну, было дело, одному язык самолично отрезал…
Я с трудом сглотнула вставший в горле ком.
— За что?
— Да так… Болтал много лишнего… — усмехнулся страж.
Что, интересно, такого нужно было наговорить, чтобы хозяин оставил без языка? Впрочем, я, кажется, знаю ответ. У раан-хара достаточно секретов, чтобы всерьез озаботиться молчанием слуг. И если бы кто-то вздумал проболтаться — лучше наказания и не придумать.
