Кажется, последнюю фразу он произнес вслух, а теперь ловил на себе недоуменные взгляды собственных воинов, привыкших, что раан-хар всегда знает, что делать.
Проклятье! Но он не знал!
Оставалось разве что разорваться на две части! Или больше. И по кускам отправить себя во все уголки империи! Тогда не придется выбирать.
— Лаар… — робкий голос донесся из противоположного конца шатра. Раан-хар резко обернулся.
Катара?
Вот демон, он ведь совершенно забыл о ней! И выходит, она была тут все это время?!
О боги, конечно, он ведь даже не подумал о том, чтобы переместиться в другой шатер!
Проклятье! Три тысячи раз проклятье!
Не хватало еще, чтобы собственная жена в нем усомнилась!
— Лаар, я…
— Сейчас не время. Иди к себе… то есть… — Он коротко глянул на наперсницу, и та, поняв все без слов, подбежала к рани и попыталась мягко увести.
— Погоди, я просто… я хотела предложить… — Катара смутилась и бросила неуверенный взгляд на собравшихся мужчин.
Внутри мгновенно всколыхнулась ярость.
Что она себе позволяет?! Мало того что не удосужилась вовремя уйти, так еще и советовать ему вздумала! На глазах у его же стражей! Совсем забыла, где место женщины!
А ведь он всего лишь раз дал слабину… Или не раз?
— Что вы хотели предложить, рани? — в разговор вмешался Халид, и Лаар стиснул зубы, чтобы не зарычать.
Пожалуй, кшатрию тоже стоит напомнить, где его место. А то вздумал! Сначала служить ей вознамерился, теперь разговоры разводит. И ведь Лаар не давал согласия!
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Катара вздрогнула, глянула затравленно — на дне сине-зеленых глаз плескался самый настоящий страх. Как тогда, в первые дни их супружеской жизни.
Демон! Он ведь не хотел ее пугать! Но и не злиться не мог…
Лаар уже подумал, что она совсем испугается и сбежит, но нет, не отступила. Лишь только сжалась под его пронзительным взглядом. А потом глубоко вдохнула и негромко произнесла:
— Я подумала… что может… стоит привлечь Природников?
— Что?
Природников? Откуда она вообще это взяла?
— Ну, они ведь умеют заговаривать растения. Продлить цветение или, наоборот, замедлить. Усыпить. Помнишь, как тогда перед… — Она запнулась и, тяжело сглотнув, очень тихо добавила: — Проводами.
Уж о чем о чем, а об этом Лаар точно не желал вспоминать. И, признаться честно, его мало тогда волновало, чем заняты Природники.
— Думаете, они смогут заговорить Цветок Смерти? — недоверчиво протянул Халид.
— Бред! — не сдержавшись, бросил Лаар.
— Эти рохли только и умеют, что с растениями разговаривать! — поддержал кто-то из стражей.
— Но ведь Цветок Смерти тоже растение! — В голосе жены прибавилось уверенности, и Лаар невольно изумился. — Почему бы не попробовать… поговорить?
— Не думаю, что это что-то даст… — отрезал Лаар и почти сразу почувствовал руку кшатрия, легшую на плечо.
— Мы ничего не теряем.
Раан-хар недовольно скинул ладонь товарища. Фыркнул.
Кажется, сегодня все вознамерились давать ему советы. Что за дикость!
«Ничего не теряем».
Уж в чем в чем, а в этом кшатрий был прав. Только вот не испугаются ли Природники?
Да хоть и испугаются, перечить приказу раан-хара не посмеют!
По правде говоря, идея эта казалась сущей глупостью. И, демон, он был зол, что Катара посмела высунуться, посмела лезть в мужские дела. Но с другой стороны…
Интуиция подсказывала, что надо остаться в Лашассе. И если согласиться и привлечь Природников, то можно хоть немного оправдать свое решение.
В конце концов, ему нужно что-то выбрать, и раз уж так случилось, пусть выходка жены станет знаком.
— Ты прав, мы ничего не теряем. — Лаар развернулся к Халиду. — Дайте бумагу и перо и выдели мне самого быстрого всадника. Пора навестить господина Тахара…
Лаар мысленно усмехнулся, вспомнив, как в порыве ярости выкинул вайша в окно. Как тот верещал, умоляя разъяренного раан-хара не отпускать его ногу, что, к слову, оказалась весьма упитанной. А потом Лаар привязал «добродушного» хозяина за эту самую ногу и оставил болтаться вниз головой.
В тот момент у Лаара чесались руки его придушить, свернуть жирную шею этого ублюдка. А теперь он радовался, что оставил вайшу жизнь. Сумятица в замке никому не пошла бы на пользу. И уж что-что, а почтовый голубь там точно должен найтись. И даже если не найдется, ор Гронта был уверен, Тахар выпрыгнет из штанов, но достанет птицу, лишь бы не пришлось в очередной раз испытывать на себе гнев раан-хара.
* * *
Лаар был зол. Раздражен.
Я буквально кожей ощущала его недовольство. И самое ужасное — ему было на что злиться.
— Прости, — произнесла я, когда наш шатер наконец опустел и мы остались наедине. — Я знаю, мне не стоило вмешиваться, но… А вдруг и правда поможет?
Лаар молчал. Лишь упрямо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. И уставился куда-то себе под ноги, не глядя на меня.
И от этой его позы и молчаливого упрека мне становилось жуть как неуютно.
Уж лучше б накричал…
— Лаар…
И вновь молчание. И напряжение, повисшее в воздухе. И я чувствую себя еще более виноватой, чем прежде. И главное, не понимаю, как его расшевелить. Как вымолить прощение. Разве что…
— Ты меня накажешь? — попробовала пустить в ход проверенный трюк, надеясь, что он все-таки отомрет и «накажет» своим излюбленным способом.
Он и правда отмер. Посмотрел на меня, вот только взгляд был напряженным. И никаких озорных искр и азарта, на которые я так рассчитывала.
— Угу, непременно! — бросил Лаар, а потом порывисто развернулся и вышел, всколыхнув полог шатра.
Вот уж точно, худшего наказания и не придумаешь…
Я прождала мужа целый час, но он так и не вернулся. Высовываться из шатра я разумно не стала, не хотелось разозлить его еще больше. Так и легла спать в гордом одиночестве.
Как ни странно, сон сморил почти сразу. И вновь поплыли перед глазами образы: тугой бутон размером с коровью голову, красноватые прожилки и приторный запах, горечью оседающий на языке. Я вновь вдыхаю едкий дым и бьюсь в агонии, срывая горло от крика.
— Катара!
Муж с силой затряс меня за плечи, и… я проснулась.
Все тело в липком поту. Дышать трудно, и сердце колотится в груди, словно ополоумевшее.
— Что с тобой? Ты не больна? — Лаар обеспокоенно приложил ладонь к моему лбу.
