И вот что странно. Нель знал мало ночных тварей, от которых было бы тяжело убежать. Получается, караванщики просто отказывались бросить товар? И драться до последнего патрона их заставляла не доблесть и отвага, а банальная жадность?
– Я Ван, – представился хозяин каравана. – Железный дровосек – Тай. Остальные…
– Я все равно не запомню, – мародер отрицательно покачал головой. – В каком порядке идем?
– Тай всегда идет впереди. Как видишь, у него и снаряжение подходит… – начал Ван объяснять порядок, но сбился. – Военный, мы про тебя слышали до фига. И надеюсь, что правды больше, чем выдумок.
Нельсон пожал плечами, мол, что хотите, то и думайте. Слухов про него ходило много. Да, чего уж греха таить, в первое время он сам их и распускал. Но не как молодые, хвастаясь за выпивкой, а так, аккуратно: здесь бросил слово, там вставил предложение…
– В общем, пойдешь в хвосте, – принял решение караванищик. – Если правда, что ты один ходишь, значит, и спину прикрыть сможешь. Просто иди за нами, слушай и смотри, что сзади происходит. Если что – маякуй. Хорошо?
Нельсон снова пожал плечами и полез в карман разгрузки за фильтром. Осмотрел со всех сторон коробку защитного цвета. В последнее время часто попадались «очищенные» фильтры. Или просто вскрытые и перепаянные. А иногда и вовсе поддельные.
Черт его знает, говорили, что на «Молодежной» открылась лаборатория по очистке фильтров, но Нельсон понятия не имел, как оно может работать. Но более гнусного занятия, чем палить фильтры, он придумать не мог. Разве что патроны подделывать.
Коробка с виду была нормальной, и мародер подсоединил ее к маске. Вдохнул абсолютно безвкусный воздух, покачал головой и повернулся спиной к караванщикам.
– Илья, – тихо произнес он, обращаясь к своему единственному и лучшему другу. – Я не знаю, что со мной будет. Но я всегда знал, что кончится это примерно так. От судьбы не уйдешь. Удачи тебе, брат.
За его спиной дежурные открывали выход на поверхность, в мертвый город.
Напоследок кивнув инвалиду, мародер двинулся следом за поднимавшимися наверх торговцами.
– Нет будущего, от судьбы не уйдешь… – прошептал Илья, качая головой. – Что-то не замечал я никогда за тобой таких наклонностей, брат… Эх, Маринка…
* * *
Гермоворота закрылись за их спинами. Нельсон медленно пошел вверх по лестнице, облицованной мраморной плиткой. Каждый раз, когда он поднимался здесь, ему вспоминались трупы с раздутыми животами и вонь разлагающихся тел.
И каждый раз он задумывался: могли они спастись? Если вместо того, чтобы тратить свои последние дни на напрасную надежду, люди попытались бы обустроить укрытие где-нибудь в канализации. Или вообще покинуть город.
Хотя. Знал Нель одно место в канализации…
Его передернуло от воспоминаний. Чтобы отвлечься, он поднял взгляд и осмотрелся вокруг.
Знакомые места, практически родные. Сколько он здесь ходил и до Войны, и после? Можно было бы сказать, что пейзаж практически не изменился. Еще бы: взрывная волна сюда не дошла, а панельные многоэтажки простоят еще лет тридцать, прежде чем начнут рушиться под собственным весом.
Если бы только не мертвые деревья и растащенные по всему проспекту кости. Естественно, что похоронами никто себя не утруждал: свалили тела чуть в стороне от дороги. А потом кости растащили. Сначала просто дикие собаки, а то, что не доели они, досталось тварям. Порождениям Катастрофы.
Караванщики тоже усиленно вертели головами, но картина для них была вполне привычной. В некотором роде даже спокойной.
– Ну, с Богом! Давайте двигаться, – проговорил Ван, включая подствольный фонарь. Посмотрел на мародера. – Военный, как договаривались, ты идешь в хвосте.
Нель кивнул ему и тоже нажал на кнопку, включающую фонарик. Это, когда ты один, лучше идти без него. Меньше шансов, что заметят. В группе такого можно не бояться.
Когда идешь в группе, заметят тебя в любом случае. Вопрос лишь в том, одержит ли инстинкт самосохранения тварей победу над голодом.
Замелькали лучи фонарей, выхватывая из темноты человеческие останки.
– Мы сколько сюда ходим, все удивляемся… – обратился хозяин каравана к Нельсону. – Почему вы не уберете их, не похороните?
Здесь были трупы не только тех, кто собрался здесь в поисках убежища в день Катастрофы. Здесь были тела тех, кто умер уже в переходе. По разным причинам: кто-то заболел, кто-то покончил с собой, а чья-то смерть произошла в результате насильственных причин. Но это было редкостью. Все же дисциплина.
Но здесь не было ее тела.
* * *
– Тише, тише, Мариночка. Нам недалеко идти. Потерпи чуть-чуть, сейчас только, дверь откроют, и посмотришь на небо. Ты же хотела его видеть, да? Хотела увидеть небо…
Дверь открывать не хотели. Охранник на заставе сегодня был один, он смотрел на мародера в полном снаряжении, противогазе и большим мешком на плече. Из полиэтилена торчала тонкая женская кисть. Сам Нельсон руки не замечал, а обратить его внимание на это ни у кого не хватало духа.
– Куда мы тебя в таком состоянии отпустим, Нель? – в очередной раз попытался вразумить мародера дозорный. – Ты проспался бы хоть, а потом шел бы. Она-то и подождать теперь может…
– Открывай. Открывай, говорю! – прикрикнул Нельсон и снова принялся шептать, утешая жену: – Тише, тише, Марина, это я не тебе. Сейчас он откроет, я договорюсь… Вот увидишь, ты же знаешь, я всегда договаривался…
Его причитания потихоньку становились все глуше, и в конце концов он умолк. Повернул голову, посмотрел в глаза дозорного.
– Полковник мне голову оторвет, если не вернешься, неужели не понимаешь? – Тот попробовал последнее средство, то ли от безнадеги, то ли испугавшись взгляда мародера. Кто его знает, он же пил три дня, а сейчас забрал труп из холодильника и на поверхность собрался.
– Открывай, кому сказал! – взревел мародер.
– Да ну тебя, псих отмороженный… – Охранник капитулировал, развернулся к гермоворотам и принялся открывать их.
Нельсон с наслаждением слушал лязг гермозатвора и продолжал что-то шептать жене. Та не отвечала – лежала себе тихо-мирно на плече, запакованная в черный полиэтилен. Молодец она, умница. Послушная.
– Слушай, ты хоть далеко не отходи. Положи ее там, где остальные лежат, и возвращайся, – в последней попытке образумить мужика обратился к нему дозорный. – Давай я даже закрывать за тобой не буду, понимаю, что фонит, но…
– Нет, девочка моя, не слушай его, я тебя не оставлю с трупами, – мародер будто не слышал. – Я знаю, где тебе будет лучше. Приходить буду, навещать. Конечно, конечно.
Постовой прошептал что-то про спекшиеся от радиации мозги, сплюнул в сторону, когда мародер, тяжело ступая в ботинках защитного костюма, прошел мимо него, но не выдержал и все же спросил:
