Да какие дырки, разве легкое оргстекло пробьет толстую резину спецкостюма?
Оставалось надеяться, что остальные бородачи себя не обнаружат до того, как Нель сменит укрытие. Он схватился рукой за край ямы и прыжком выбросил свое тело наружу.
Тут-то остальные бородачи и объявились. Поздоровались достаточно оригинально и вместе с тем предсказуемо: нестройным залпом из трех единиц автоматического оружия. Прятались они за машинами, метрах в тридцати от мародера и стрелять в них не было смысла – просто потому, что Нель не мог точно знать, где они находятся. Уж слишком большое пространство для маневра.
Вскинув укороченный автомат «по-гангстерски» и изо всех сил вдавив приклад в плечо, Нель выжал спусковой крючок, выпустив остаток магазина «в молоко», и побежал в сторону магазина цветов, за которым мог укрыться.
Исламисты стали стрелять в ответ. Пули с визгом рикошетили от асфальта, пролетая в считаных сантиметрах от ног мародера. Щиколотку обожгло болью – то ли пуля отрикошетила, то ли камешек откололся.
Второе падение в канаву за день было едва ли удачнее первого. Мародер судорожно ощупал ногу – дырки не было. Значит, все-таки камень.
Ну, правильно, должно же ему хоть в чем-нибудь повезти.
* * *
Один из бойцов пытался убедить Расула не убивать мародера самому. Дождаться, пока он придет, и просто расстрелять в спину из автоматов. Расул не собирался отдавать голову Нельсона кому-то другому. Она должна стать его трофеем.
Если бы ему позволили, он бы даже отрезал ее и заспиртовал. А потом любовался бы каждый день на ненавистную рожу, бессильно раскрывшую рот, на по-рыбьи мутные глаза.
Рука болела. Ублюдок сломал ему палец, поэтому за винтовку пришлось браться непривычно – левой рукой. Но он попадет – как тут не попасть-то, особенно если с упора стреляешь?
Сомнений в успехе этого предприятия у него не было. Как и в том, что мародер придет: и на «Домостроителей», и в администрации «Театра кукол» у Халифата были свои люди.
Собственно, они и пришли-то сегодня на «Куклы» только чтобы встретиться с кротом. Разговор же с Альбертом был прикрытием, и в то, что торговец согласится на условия воинов ислама, никто не верил.
Таким был замысел халифа. И никто не знал этого лучше, чем Расул. Если для остальных халиф был пророком, правителем и духовным наставником, то ему он приходился родным дядей.
Расул был довольно молод, когда переехал в Набережные Челны вслед за дядей, тогда – уже взрослым человеком, солидным бизнесменом. Не гнушавшимся никакими видами заработка, но при этом умудрявшимся оставаться абсолютно чистым для окружающих.
Первым большим делом Расула была угнанная фура с водкой. Бедняга дальнобойщик упокоился в Боровецком лесу, а дядя Расула стал на два миллиона богаче. Ну и племянника не забыл, конечно.
Это дело стало для него началом пути наверх, оборвавшегося, когда упали бомбы.
Поднимались быстро, в основном из-за того, что кинуть неверного ничем плохим не считалось. Быстро обрастали связями и знали, кого можно напугать, а кого, наоборот, нужно подмаслить.
А связи всегда были сильной стороной их народа. Всегда стояли друг за друга, не то что русские: одного бьешь, остальные смотрят. Свиньи – не люди.
К двадцати пяти годам Расул владел двумя пивными, где грязным урусам наливали разбавленное пойло, зачастую с димедролом. Кроме того, у алкашей после пьянок частенько «пропадали» деньги и ценные вещи: гнушаться таким легким заработком он считал грехом.
И к двадцати пяти годам он уже был вполне доволен жизнью и выше лезть не собирался. Пару раз он помогал вывозить на свою родину рабов, но в остальном был вполне законопослушным уроженцем Северного Кавказа.
Когда упали бомбы, жизнь его совершила новый виток. И, пожалуй, он выиграл больше, чем потерял.
Дядя поднял народ, взял на себя роль халифа, вышвырнул к чертям собачьим военных из перехода, после чего объявил джихад.
И снова потащил племянника наверх. Для их народа вполне естественно, что важными считают не навыки, а кровное родство. Потому что только оно может обеспечить настоящую верность.
Расулу доверили управлять личной охраной правителя, а когда к Халифату присоединилось еще два перехода, назначили главой одной из разведгрупп. Скромненько, конечно, но он привык довольствоваться малым.
Но сейчас от его сдержанности не осталось и следа. Он хотел голову мародера.
И он ее возьмет.
– Но ведь надежнее… – раздался в наушнике голос одного из подчиненных.
– Хватит, – остановил его Расул. – Просто прекрати это, хорошо? Это мой трофей, я возьму его.
Ненависть в сердце его мешалась со страхом. Он помнил, как действовал тот кяфир – без тени страха. А его взгляд! Даже шайтаны, захватившие поверхность, не имели в глазах сотой доли того безумия и ненависти, которую почувствовал воин ислама. А у него было хорошее чутье на такие вещи: отчасти благодаря этому он все еще жив.
Расул нежно поглаживал затвор СВД. Подарок халифа верно служил ему на протяжении двадцати лет. Из этой винтовки моджахед убивал и неверных, и шайтанов. И сейчас мародера ничего не спасет.
К тому же кяфир все равно идет на «ДК Энергетиков». И пусть помешать воинам ислама захватить переход Нельсон не сможет, так приятно будет, если он не дойдет.
* * *
Снова глухо хлопнула винтовка. Пуля распахала дерн, оставив за собой глубокую борозду.
– Руки выпрями себе, сука отмороженная, пока я их не оторвал! – заорал в голос Нельсон. Слышали его или нет – дело десятое, орал он, чтобы разогреть себя.
Положение было патовым. Мародер не мог достать исламистов, исламисты не могли достать его. Разве что если кто-нибудь из них не забросит гранату. В траншею. За тридцать метров.
У них там есть отличники боевой подготовки? Смешно.
– Аллаху акбар! – раздался крик одного из нападавших, видимо, накрутивших себя до потери чувства реальности. Этот же крик окончательно развеял все сомнения Нельсона по поводу того не стал ли он жертвой залетных бандитов. Просто уж слишком по-дилетантски они действовали для исламистов, которые, как ни тяжело было это признать, были хорошими бойцами.
Может, тот, который очертя голову бросился вперед, решил поскорее встретиться со ждущими его в раю гуриями? Или у него просто сдали нервы?..
Мародер не стал разбираться. Совместив яркую красную точку прицела с корпусом бежавшего воина ислама, Нель несколько раз подряд выжал спуск. Исламист споткнулся и упал, пытаясь зажать ладонями рану, из перебитой артерии на полметра фонтаном брызнула кровь.
И тут же мародер бросился на дно траншеи: радикалы обрушили на его позицию настоящий шквал огня. Пули распахивали жесткую землю, гром двух автоматов и хлопки снайперской винтовки заглушили все остальные звуки.
