– Отличный ответ, – не удержавшись, покивал головой Нельсон. – Знаешь, мы идем именно туда. Я не уверен, что дойдем, но попробовать стоит.
– Почему не уверен?
Вопросов стало необычайно много. Наверное, даже больше, чем в университете.
– Потому что банда сумасшедших исламистов собралась установить на развалинах этого города свою власть, – ответил Нель абсолютно будничным голосом, пожав плечами. – И я не особо уверен, что у меня получится повлиять на них. Уговоров они не понимают.
Девушка на секунду застыла с открытым ртом, и это стало первым проявлением ее эмоций.
Что вообще с ней такое?
Ощущение, будто не женщина, а кукла фарфоровая…
– Ладно, будешь пока что со мной, – озвучил свое решение Нель. – Может быть, и вернешься домой.
Мародер привычным движением поднял руку к лицу, собираясь посмотреть на часы, после чего выругался про себя: забыл, что часов не нашел.
Тем временем спутники пересекли площадь. Нельсон вел девушку мимо автомобильной стоянки, забитой автомобилями. Торговый комплекс рядом, на парковке всегда было много машин…
Другое дело, что двигаться удобнее всего было по проспекту, а он прямой, как стрела, и пущенная за ними погоня рано или поздно увидит или самих беглецов, или их следы.
В том, что преследование будет, Нель не сомневался. Правящая элита не простит какому-то дикарю уничтожение рейдовой группы в полном составе. Да и еще и целого старшего офицера службы безопасности сжег на электрическом стуле.
А чтобы знать, сколько времени осталось до атаки воинов ислама на «Энергетик», ему нужны были часы.
– У тебя нет часов случайно? – спросил он у шедшей за ним, с любопытством разглядывая окрестные здания, девушки. Та только помотала головой.
С неба, затянутого плотным слоем туч, закапало. Пока что это была только морось, но минут через десять она превратится в самый настоящий ливень, который, конечно, быстро выдохнется, прибив к земле взвесь из радиоактивной пыли и аэрозолей. Какое-то время после этого можно будет даже дышать без противогаза.
– Дрянная погода, – произнес Нель, невольно проскрипев зубами. – Земля холодная, асфальт обледенел, а c неба дождь.
Он не ходил по городу в дождь.
Твари на поверхности делятся на три категории. Дневные хищники, ночные, и третья, особая категория охотников – как дождевые черви, они лезут на улицу, именно когда с неба падает вода. О них знают все, но при этом никто не может сказать ничего конкретного.
Человеку в дождь неудобно. Он и так не слышит почти ничего, кроме своего дыхания, а тут еще и капли дождя барабанят по резине ОЗК, асфальту и крышам домов, вода заливает стекла противогазов, ничего не видно и не слышно.
Те, кто ходит по городу в дождь, пропадают. Поэтому никто ничего толком и не рассказывает. И как ни крути, как бы ни было дорого время, придется остановиться и переждать пару часов.
Нельсон свернул во двор и двинулся по тротуару из крупной плитки мимо мертвых деревьев. Странное дело – асфальт проваливается, а плитке этой хоть бы хны…
Лестница, ведущая к подъездной двери, практически развалилась, сама дверь проржавела насквозь. Мужчина потянул на себя тяжелую створку, петли протяжно заскрипели.
Мародер вошел в подъезд, Карина зашла следом и придержать дверь, разумеется, не догадалась, из-за чего створка с грохотом ударилась о раму.
– Это и есть убежище? – спросила вздрогнувшая от громкого звука девушка.
– Третий этаж. – Меньше всего мародеру хотелось что-то объяснять в тот момент. Он схватился за поручень, но деревянная накладка с хрустом раскрошилась под его ладонью.
Отряхнув руку, мародер широким шагом пошел наверх. Через два десятка ступеней он грохнул кулаком по одному из почтовых ящиков, висевших на стене, и, неуклюже шевеля пальцами в толстой перчатке, вытащил оттуда ключ. Его туда бросил один из его друзей, который заходил попользоваться портастудией в тот самый день.
Дальше была еще одна металлическая дверь. Нельсон вставил ключ в ее замочную скважину и дважды провернул. Нажал на ручку, потянул на себя.
– Дом, милый дом… – горько улыбаясь, прошептал он и сделал первый шаг в свою старую квартиру. Место, куда он зарекался приходить и все равно пришел.
По правую руку от него стоял большой шкаф с вмонтированным в дверцу зеркалом, слева – полка для обуви и пуфик. Все, включая пол и стены, было покрыто толстым слоем пыли. Мародер ладонью в перчатке протер зеркало, после чего некоторое время стоял, рассматривая резиновую маску противогаза и карие глаза в его окулярах.
На мгновение ему показалось, что они стали немного светлее, но он списал это на игру света и тени.
– Проходи уж, – произнес мародер, кивая в сторону коридора, ведущего туда, где когда-то была его комната. – Дверь на защелку закрой только.
* * *
Парень с длинными волосами, зачесанными назад, стоял перед зеркалом, рассматривая свое отражение. По коридору квартиры бегал ребенок, одетый в легкий летний комбинезончик.
– Хватит уже бегать, сынок, – смеясь, проговорила женщина, в очередной раз хватая мальчонку, которому игра в догонялки доставляла невероятное удовольствие, и усаживая на к себе колени. Смех ее был настолько заразителен, что оба сына – и старший, и младший – весело рассмеялись.
Они были совсем не похожи друг на друга. Старший – худой, темноволосый и темноглазый, со впалыми щеками и кругами под глазами. Редко когда лицо его озаряла улыбка. Младший же, наоборот, смешливый круглолицый голубоглазый блондин.
Хотя кто знает, может быть, со временем различия сгладились бы. Уж слишком большая разница в возрасте – целых семнадцать лет.
Старший был как две капли похож на свою мать, младший – на отца, который ушел забирать машину со стоянки.
Мать надела ботиночек на ногу младшего, а парень обернулся и улыбнулся ей. Все же они теперь не так похожи, как раньше. Щеки впали, как уехал из дома, осунулся. Хотя разрез глаз тот же, и нос картошкой – копия.
– Точно не поедешь с нами? – спросила его мать.
Вечер пятницы. Офисный планктон будет пить всю ночь и зажигать в клубах, студенты составят им компанию, а переехавшие в город из деревни поедут на малую родину. Сходить в баню, накатить с отцом пару рюмок водки…
– Нет, не поеду. Знаешь ведь, что нужно пойти. Обидится.
Обидится – это про брата. У него день рождения, на который обязательно нужно прийти. К тому же подарок уже давно куплен.
– Обидится. – Мама вздохнула и принялась за второй ботинок. – Ладно, все равно практику отрабатывать туда поедешь.
Зазвонил телефон. Парень поморщился, ему никогда не нравился рингтон, как и любая современная музыка. Знал бы он, что музыка в мире замолкнет навсегда… Хотя если бы кто-нибудь ему об этом сказал, то парень не поверил бы: уж слишком он любил жизнь.
