Продолжая бежать в темноте, спутники со всего разбега врезались во что-то твердое и эластичное с такой силой, что их отбросило на несколько шагов назад.
– Что это? – закричала девушка. – Что это, Нельсон?
Сердце мародера ухнуло куда-то в брюшную полость. Он приготовился к привычному приступу головной боли, но ее не было. Неужели мутанты с моста действительно исцелили мужчину?
Выхода нет? Какая-то паутина или пробка? Но ведь как-то же здесь эта тварь прошла? Или, может быть, это тело самого червя, нажравшегося сырой глины и издохшего? Нельсону резко стало не хватать воздуха, рука сама собой потянулась к маске, но он силой воли заставил себя отдернуть ее и взяться за нож.
Тело червя? Черт с ним, это всего лишь тухлое мясо.
– Надо рубить – буду рубить! – прорычал мародер, заставив Карину отшатнуться, и повел обоюдоострое лезвие ножа вверх от уровня живота, рассекая преграду, стоящую между ним и свободой.
Что-то встрепенулось и запульсировало; из рассеченной отобранным у исламиста ножом стенки полилась какая-то вязкая дрянь. Просунув пальцы в прореху, мародер потянул стенку в сторону, с глухим треском разрывая, расширяя ее сильнее, и снова всадил нож в глубину.
Жидкость продолжала вытекать, и с каждой секундой стенка становилась все менее упругой. С рычанием Нель снова и снова всаживал нож в эту преграду, расширяя старую прореху и проделывая новые.
В очередной раз зарычав от натуги, он растянул стены разреза в разные стороны и смог, наконец, прорваться через преграду. В глаза ему тут же бросились извивающиеся членистые тела, будто бы пытающиеся вырваться на свободу.
Яйцевой кокон. Недоразвитые детеныши гигантского червя, сон которых был потревожен вломившимся в их временное жилище мародером. Расталкивая рвущиеся к нему тела, он двинулся вперед против тока жидкости, туда, где находилась противоположная стенка.
Воздуха не хватало, фильтр практически моментально оказался забит вязкой дрянью, наполнявшей кокон червя, видимость была практически нулевой, извивающиеся тела мелькали все чаще и чаще.
Одна из тварей обвила ногу, заставив Нельсона упасть на колени. Он опустился и вонзил в мягкое бескостное тело нож, двумя движениями распластав его, как японский повар режет мясо для своих мудреных блюд.
В глазах потемнело от недостатка воздуха, но мародеру уже удалось нащупать противоположную стенку чертового кокона. Недолго думая, он вонзил в нее нож, надавил всем весом, а через секунду вывалился наружу, в практически мгновенно образовавшуюся лужу слизи.
Все, на что мужчине хватило сил после этого – отползти от извергающей жидкость прорехи и выкрутить забитый слизью фильтр. Он наконец смог судорожно вдохнуть затхлый воздух этого подземного хода, в тот момент показавшийся ему слаще, чем майский запах сирени в былые времена.
Перевернувшись на спину, обессилевший мародер вытащил из кармана запасной фильтр и вкрутил в противогаз. Где девушка? Нужно возвращаться за ней…
Возвращаться за Кариной не пришлось: она лежала на полу пещеры в том месте, куда несколько секунд назад вывалился сам Нельсон, и вяло шевелилась, пытаясь нащупать запасную фильтрующую коробку.
Заставив себя встать, Нель подошел к ней и помог вставить фильтр на место.
– Свет… – прошептала девушка, пытаясь отдышаться. Подавилась слюной, закашлялась, но сквозь кашель и хрипение снова повторила: – Свет.
Мародер наконец догадался обернуться. Метрах в ста от спутников ходы червя выходили на поверхность. И свет, едва-едва проникавший в пещеру, ночной свет серого мертвого города, в тот миг казался Нельсону намного ярче самых мощных фонарей и прожекторов.
Это был единственный вид естественного света, оставленный убившему самое себя человечеству.
Глава 16
Хищник и жертвы
Затхлая тьма покрывала холмы. Невдалеке можно было разглядеть унылые пятиэтажки, а в противоположной стороне в землю было врублено три высоких шеста.
Мародер поморщился, пытаясь понять, где они оказались, после того выбрались из темных ходов червя. Мысли путались, и вспоминалось с трудом.
Ипподром. Кто-то еще называл его Майданом – тут каждый год в начале лета проводили Сабантуй. От дорожки, разумеется, ничего не осталось, но при желании можно было угадать в высокой ржавой конструкции те самые ворота.
Нель помог девушке выбраться из ямы, и спутники, поддерживая друг друга, стали подниматься по склону холма, за которым начинался город. Какой там был микрорайон, которые по челнинской традиции называли комплексами? Сорок четвертый? Сорок второй?
Этого Нельсон никак не мог вспомнить.
Да и не было это важно, ведь отсюда до «Домостроителей» идти от силы час.
И Нель внезапно поверил, что они доберутся. После того, что им пришлось пройти в этих червоточинах в теле мертвого Автограда, после того, как ему пришлось продираться через кокон и сражаться с еще недоразвитыми, но уже сильными личинками этого чертового червя, мародер больше не сомневался: они дойдут.
Оглянувшись, Нель отпустил руку девушки и схватился за автомат, до этого висевший на шее. Вскинул его, навел на фигуру, видневшуюся там, где пять минут назад стоял сам мародер.
Без всяких сомнений, это был один из исламистов.
Они прошли тем же путем, что и беглецы, прорвались через кладку червя и вышли на поверхность. Наивно было думать, что исламисты заблудятся в абсолютно прямом и ровном туннеле. Надеяться стоило лишь на то, что они отстанут от преследуемых спутников.
И как в итоге выяснилось, надежда была ошибочной.
Раздался звук короткой очереди, и воин ислама, по-дурацки взмахнув руками, завалился на спину. Мародер резко развернулся и, поскальзываясь на мокрой земле склона, побежал в сторону города. Девушка, спеша изо всех сил, бросилась за ним.
Радикалы тем временем успели разобраться в ситуации и открыли шквальный огонь из трех стволов. Пули с чавканьем врезались в подмерзшую землю, взрезая ее будто плугом и оставляя после себя глубокие борозды.
Убегать от противника по прямой было абсолютно самоубийственной затеей, и мародер сделал первое, что пришло ему в голову: ухватив девушку за руку, дернул на себя так, что ее плечевой сустав противно хрустнул.
– Вниз, в переход! – закричал он.
Эта затея была смертельно опасной, но у беглецов попросту не было другого варианта. Нога Нельсона скользнула на ступени, и он, свалившись на пятую точку, своим весом утянул вниз и девушку. Проехавшись на спине по лестнице, мужчина прокатился между приоткрытыми сворками гермоворот и через мгновение оказался на покрытом растрескавшейся плиткой полу перехода, где и остался лежать.
Девушке повезло: она успела схватиться за перила лестницы, и те, двадцать лет пробыв под открытым небом, каким-то чудом выдержали вес Карины и не развалились. Остановив таким образом свое падение, Карина аккуратно спустилась по обледеневшей лестнице и подошла к продолжавшему валяться на полу, как забытая хозяйкой игрушка, мародеру.
