Днище машины скрежетнуло по земле в очередной колдобине. Заднее стекло «форда» Тимо давно уже покрылось плотным слоем бежевой пыли. Параллельно дороге блестела голубая лента Центрально-Аризонского Проекта, ЦАП, вода текла медленно и величаво. Чудо инженерной мысли, несшее в Финикс воду из реки Колорадо, тянулось через пустыню на добрых полтысячи миль. Вода так и манила окунуться, что было довольно жестоко, учитывая, что по обе стороны от канала тянулся трехметровый забор из металлической сетки, опутанный колючей проволокой.
Здесь, к северу от Финикса, канал служил городу естественной границей. По одну его сторону тянулись целые кварталы типовых жилых домов, плотно упакованных, словно сардины в банке. С другой же, где сейчас находился Тимо, была лишь пустыня, уходящая вдаль к ржаво-коричневым предгорьям, пейзаж здесь слегка оживляли разве что отдельные кусты да кактусы. Канал служил для Финикса чем-то вроде крепостного рва, и хотя по эту сторону и попадались отдельные городские аванпосты – кое-кто из застройщиков решался на смелую вылазку, – психологическое значение он, несомненно, имел. Финикс стремился держаться к югу от канала, пусть даже ради этого приходилось потесниться. Город с одной стороны, пустыня – с другой, и между ними – узкая голубая лента демилитаризованной зоны.
Тимо изнывал от жажды с того самого момента, как оказался к северу от канала. Во рту сразу же пересохло от одного только вида голой пустыни, утыканной лишь кусками кремня или песчаника да отдельными кустами чапараля, цепляющимися за сухую землю в попытке противостоять порывам обжигающего ветра. В обычное время Тимо не стал бы и смотреть в сторону пустыни, тем более что ничего нового там было не увидать. Сейчас же все было наоборот.
За очередным изгибом дороги Тимо сбросил скорость и принялся вглядываться сквозь пыльное стекло.
– Блин, неужели наконец?..
Впереди с забора что-то свисало. Стая собак суетилась внизу, псы пытались допрыгнуть, мешая друг другу и огрызаясь. Тимо прищурился, пытаясь разобрать, что же он видит.
– Ух ты, нашел!
Он ударил по тормозам. Машина, окутанная клубами пыли, еще не успела остановиться, а Тимо уже вывалился наружу, на ходу доставая телефон, прижав его к уху и нетерпеливо слушая гудки.
«Отвечай, давай же, отвечай!»
Люси взяла трубку. Губы Тимо сами собой расплылись в ухмылке:
– У меня есть тема. Тебе должно понравиться. Такого еще не было!
Когда Тимо приблизился, псы оскалили зубы, но Тимо лишь расхохотался и вытащил пистолет из сумки с фотоаппаратурой.
– Что, суки, захотели попробовать Тимо на вкус? Вот прямо так и хотите?
Выяснилось, что не больно-то им и охота – увидев пистолет, псы бросились врассыпную. В этом смысле животные умней, чем люди. Если наставить пистолет на пьяного калифорнийского отморозка, никогда не знаешь, успокоится он или, наоборот, полезет в драку. Собаки будут посообразительней калифорнийцев, Тимо не мог этого не оценить и не стал стрелять им вслед.
Последняя собака, самая храбрая или скорее самая глупая, на секунду подзадержалась и ухватила еще один кусок, прежде чем умчаться подальше от Тимо. Как только она оказалась на безопасном расстоянии, вся стая тут же с визгом накинулась на нее, чтобы урвать свою долю добычи. Тимо разочарованно смотрел на собак – лучше бы он вместо пистолета достал фотоаппарат. Такой кадр пропал! Вздохнув, он заткнул оружие за пояс, вытащил камеру и наконец-то обернулся к главному герою дня.
– Привет, красавчик. Отлично выглядишь!
Парень свисал с забора вниз головой, его уже раздуло от жары. На теле болталось с десяток пластиковых бутылок из-под молока, связанных какими-то веревками. Судя по всему, он жарился на солнце уже сутки, если не больше. Мясо на одной руке было обглодано до локтя, другая же рука бедолаги… собственно, Тимо только что сам видел, что с ней случилось. Лицо и шея тоже выглядели так себе, у собак было время поупражняться в прыжках в высоту.
– Ну, давай, братишка. Расскажи мне про себя. – Тимо прохаживался взад и вперед, оценивая ракурсы, прикидывая, как падает свет и ложатся тени. – Ты же хочешь собрать побольше лайков? Расскажи Тимо самое интересное, и он сделает тебя знаменитым. Ты ведь поможешь Тимо, да?
Он отошел назад, прикидывая варианты для панорамной съемки. Вертикально вытянутое тело, рядом с ним в сетку забора вплетены черные нейлоновые цветы. На земле – оплывшие черные свечи, сигареты, миниатюрные бутылочки спиртного. Все разбросано пирующими собаками. На заднем плане канал, а за ним, до самого горизонта – Финикс.
– Ну и откуда тебя лучше снять? Давай, не стесняйся, покажи Тимо все, что у тебя есть. Тимо сделает тебя знаменитым, только не скромничай.
«Вот оно!»
Присев на корточки, Тимо принялся делать снимок за снимком. Щелк-щелк-щелк – звук затвора, имитируемый цифровой аппаратурой, бросил Тимо в пот, рефлекторно, словно павловскую собачку. Он почувствовал – получается!
Мертвец.
Цветы.
Свечи.
Вода.
Тимо снимал. Все было как надо. Цветы – и пустые молочные бутылки, свисающие с тела. Тимо был весь поглощен процессом, выбирая экспозицию, делая снимок за снимком, отмечая про себя, когда шестое чувство подсказывало – этот кадр будет особенно удачным. У него получилось. Причем по высшему разряду.
Не хуже урагана шестой категории, обрушивающегося на Хьюстон.
Щелк-щелк-щелк. Доллар-доллар-доллар-доллар.
– Давай, приятель. Расскажи своему другу Тимо все, что знаешь.
Парню было что рассказать, Тимо видел это ясно, как день. Большинство людей не обратили бы внимания, но Тимо видел. У него на такое глаз наметан.
Когда с его странички начнут капать деньги, можно будет отметить это бутылочкой по-настоящему приличной текилы. И купить памперсов для младенца его сестры, Ампаро. Если фото действительно получатся, есть шансы, что их перекупят одно-два агентства. Тогда хватит денег, чтобы поменять у «форда» аккумулятор. Поставить вместо этого дерьма что-нибудь, гарантирующее приличный пробег от одной зарядки. И больше не трястись от ужаса при каждой дальней вылазке.
Что-то наверняка должно заинтересовать «Синьхуа». Китайцы обожают репортажи о том, как Америка разваливается на части. Да и «Би-би-си» может клюнуть. Любые иностранцы. Лучше могло быть разве что ровно то же самое, плюс пара револьверов, чтобы дать повод для заголовков про «закон джунглей» и прочего дерьма. Но и то, что есть, уже означало деньги. Может быть, хватит, чтобы платить за квартиру побольше. Чтобы Ампаро было где отсидеться, когда ее дружок снова напьется и начнет буянить.
Тимо продолжал снимать, меняя ракурсы, увеличение, экспозицию. Проникая все глубже и глубже в историю мертвеца. Сфотографировал ободранные башмаки, связку пластиковых четок. Работая, он негромко бормотал себе под нос, обращаясь к трупу и уговаривая его постараться:
