– Работа была непосильной, – продолжил Жуков. – Она… убивала нас. Ты права, никому прежде не удавалось бежать. Никто и не выходил на свободу – в Ютаку отправляли навсегда. Даже самый краткий срок там приравнивался к смерти. Тяжелый труд убивал любого раньше, чем истекал его срок. Но по ночам мне снились сны, – продолжил он. – Я видел звезды, которые кружились на небе и светили синим светом. Сны снились мне каждую ночь. С годами этот синий свет менялся, становился все темнее. Потом он сменился желтым, затем оранжевым, затем красным – это был огонь, я видел великий пожар. И…
– Погоди, тот самый Великий Пожар? – удивилась Галия.
Жуков сделал паузу, а затем продолжил, явно решив не обращать внимания на восклицание Галии.
– И из этого огня вышел человек. Он говорил со мной, и я слушал. Он рассказал мне многое – раскрыл мне тайны вне времени, тайны, которые легли в основу нашего мира. Той ночью, проснувшись, я обнаружил на руке эту метку.
Он снова поднял руку.
– Эта метка дает силу, Галия. Так я сбежал. Она помогла мне пересечь тундру и бескрайние поля голубого льда, прозрачного, как стекло. Именно там я узнал, как использовать свои способности: я мог переноситься при помощи отражений, проецировать их одно на другое, третье, четвертое и так далее. Я сумел преодолеть ледниковую долину, переходя от одного отражения к другому. И обрел свободу.
Он повернулся к Галии. Ее взгляд скользнул от его отражения в воде к собственному отражению в его очках.
– Но ты уже не в Тивии, – сказала она, не в силах отвести глаз от его лица. – На тебе до сих пор лагерная одежда? Снежные очки, шинель…
Жуков рассмеялся. Низкий смех, вырвавшийся из его широкой груди, чуть приглушался шарфом.
– Это все лед тивианских ледников. Они знамениты на всю империю, считаются настоящим чудом света. Но их глубины совсем не идеальны. И отражения в них дробятся. Чем дальше я шел, тем больше дробился сам. Тем более порченым я становился.
Галия вздернула подбородок.
– Покажись. Я хочу увидеть твое лицо.
Жуков снова рассмеялся.
– Теперь от меня осталась лишь тень. Кровь по-прежнему течет в моих жилах, но я не могу вынести ни холода, ни света Дануолла. Тебе придется смириться с моим одеянием. Мне кажется, что раздроблена даже моя душа. Каждый миг напоминает мне о том, как меня предали.
Галия вдруг поняла, что ее рука снова зависла над рукояткой ножа.
– Я попросила тебя показать лицо.
– Галия, мое лицо уже не похоже на лицо того героя, которым я был.
Тут она дернулась, поднялась на цыпочки, одним быстрым движением приблизилась к Жукову и снова пристально посмотрела на него. Затем опустилась на пятки, отошла и сложила руки, пытаясь подавить досаду.
Пытаясь не выхватить нож.
– Так этот… твой сон… – начала она. – Думаешь, это сам Чужой заглянул с тобой поздороваться?
– Возможно. Я не слишком хорошо помню видение, но мне на руку поставили метку. Все остальное неважно.
– Все остальное неважно? Но почему Чужой явился тебе? Что ему было нужно? Зачем он отметил тебя своим символом?
Жуков не двигался и не говорил.
– Отвечай! – Галия чувствовала, как кровь приливает к щекам, а внутри закипает ярость.
– У Чужого свои причины, – сказал Жуков. – Он не человек. Как он думает, как он действует – нам этого не понять. Важно лишь то, что теперь я обладаю его силой, которую сначала использовал для побега из Ютаки, а затем и с Тивии.
Он шагнул к Галии. Та не пошевелилась, лишь чуть выше подняла голову, и Жуков взглянул на нее сверху вниз.
– Я не один месяц странствовал по Островам, – продолжил он. – Выбравшись с Тивии, я отправился на Морли, затем в Карнаку – я даже видел берега Пандуссии. Я проводил разведку, собирал информацию. Я шел за светом, и в конце концов этот свет привел меня на Гристоль – в Дануолл, к тебе, Галия Флит.
– Но зачем? Ты должен мне сказать. От чего ты спасаешь этот мир?
– От него самого, Галия. Когда меня предали, началось кое-что гораздо более серьезное – великое нарушение равновесия не только Тивии, но и во всем мире.
Галия покачала головой.
– Ничего не понимаю.
– Может, ты поймешь вот это. Тивия предала меня, и я отомщу. Я собираюсь вернуться и забрать то, что мое по праву.
– Но как? – Галия вздохнула и обхватила себя руками. – Что тебе для этого нужно? Зачем тебе я?
Жуков развернулся на каблуках и пошел прочь. Затем он остановился, оглянулся и жестом велел Галии следовать за ним.
– Пойдем. Я все тебе покажу.
Ринальдо выскользнул из тени на верхней площадке галереи, опоясывающей аппаратную. У него на глазах черный призрак, которого они все теперь называли «Боссом», повел его давнюю подругу Галию на другой конец бойни, к каменной лестнице, которая вела в глубь фабричных помещений.
Ринальдо наконец-то выдохнул. Он не сомневался, что ни Галия, ни Босс не видели и не слышали его, хотя он едва не попался – чертовы ржавые платформы скрипели и скрежетали при малейшем движении. Лодыжки Ринальдо ныли от долгого стояния на цыпочках в тени, откуда он мог подслушивать разговор.
Теперь он подошел к ограждению платформы и перегнулся через него. Внизу никого не было: Галия и Босс спустились в подвалы, а остальные члены банды отсыпались после ночной работы в дальней части бойни. Ринальдо был один.
Он тихонько присвистнул, но эхо все равно оказалось громче, чем он ожидал. Затем он остановился и покачал головой, вспоминая услышанное.
Само собой, во всем этом не было ни грамма правды. Побег из тивианской тюрьмы? Ага, конечно, так все и поверили. Это ведь сплошь и рядом случается. Просто провел пару месяцев среди прекрасных снегов, хорошенько размялся в лагерях здоровья, а потом, когда надоело, ушел в закат.
Ринальдо усмехнулся. Весь его рассказ. Это просто нелепо! Что, получается, он бежал из Тивии… используя свои магические силы? После того как ему явился какой-то сверхъестественный покровитель? Во сне?
Это даже на сказку не тянуло. Бойтесь Жукова, тивианского монстра, единственного человека в истории, кому удалось побывать в тюрьмах Тивии и вернуться, чтобы рассказать всем о них! Добавьте к этому музыку…
Дон-дон… ДОН!
Ринальдо остановился в нерешительности. Была ли в рассказе Босса хоть крупица правды? Галия, похоже, проглотила все как есть. Да, в свое время Дауд наделил их способностью проворачивать кое-какие трюки Бездны. Но Дауд никогда не болтал о судьбе, о мести и о высшей цели.
В общем, услышанное в основном подтверждало его подозрения, в частности о том, что Галия знала о плане не больше самого Ринальдо. Иными словами, не знала ничего. Но Жуков подчинил ее себе, заставил ее во все поверить.
