Сказав это, она повернулась к мужчине в шинели. Тот кратко кивнул ей. Затем женщина снова обратилась к банде:
– Нам нужно больше материалов, так что мы их достанем. Мы с Ринальдо возглавим вылазку. Все будет просто – зашли и вышли. Наша цель – крипта в поместье за стенами Дануолла. Дом полуразрушен и давно пустует, так что нас никто не побеспокоит. Но будьте начеку.
В комнате повисло молчание. Все глаза – и маски – обратились к странному человеку в шинели. Женщина сделала паузу, затем кивнула.
– Да, – тихо добавила она. – Нам нужно быть начеку.
Затем она посмотрела в закрытые красными очками глаза мужчины и как будто покачнулась. Эмили взглянула на этого странного человека, снова увидела свое отражение в его очках, покачнулась сама и…
Она увидела
тронный зал. Грязный. Пыльный. Пол другого цвета. Мокрый. Блестящий при каждой вспышке молнии, словно крыши нет, словно дворец разрушен и стоит под открытым небом.
Она увидела
Корво. Он улыбался. Он улыбался, сжимая рукой шею отчаянно сопротивляющегося человека. Его пленник говорил, размахивал руками, но Эмили его не слышала. Она слышала лишь смех.
Свой собственный смех.
Корво снова улыбнулся и перерезал горло своему пленнику – верховному смотрителю. Его тело упало на пол, из него хлынула кровь и тут же смешалась с кровью других людей, тела которых лежали вдоль стен тронного зала. Весь королевский двор пал от рук лорда-защитника.
И его императрицы.
Она слышала лишь смех. Собственный смех.
Сверкнула молния и…
Эмили сглотнула, горло обожгло огнем. Ее не мутило, но голова слегка кружилась. Казалось, будто она вдруг очнулась под водой. Было жарко. Эмили хотелось стянуть с себя маску, сделать глоток свежего, прохладного воздуха, вместо того, что поступал через респиратор. Но она не могла.
Она снова сглотнула и попыталась успокоиться, надеясь, что сердце все же перестанет выпрыгивать у нее из груди. На этот раз она запомнила свое видение.
Моргнув, она вернулась к действительности. «Китобои» уже пришли в движение. Женщина в красном и присоединившийся к ней чернокожий мужчина с широкой улыбкой и узкой шкиперской бородкой принялись разбивать банду на группы. Эмили не нравилось происходящее – много ли она пропустила? – но она пошла вслед за остальными и вскоре оказалась в отряде человек из двенадцати.
Головокружение прошло, мысли прояснились. Эмили огляделась и заметила, что мужчина в шинели исчез. И хорошо. Было в нем что-то зловещее. И не только во внешности. Казалось, он излучает нечто, какую-то ауру, силу. Он словно был окружен невидимым ореолом, от которого Эмили становилось не по себе и появлялись видения.
Она облизнула губы. Бред какой-то. Все это жара и химический запах респиратора. И все же она обрадовалась, что мужчина в шинели, похоже, не собирался идти вместе с ними.
Через несколько минут «китобои» потянулись к выходу из аппаратной и спустились обратно в цех, а затем прошли в складское помещение, которое тянулось параллельно главному цеху. Склад был забит оружием. «Китобои» принялись снаряжаться в дорогу. Они засовывали ножи в ножны и пристегивали к запястьям маленькие арбалеты.
«Будьте начеку», – велел мужчина.
Но зачем? Дом – Эмили сразу догадалась, что речь шла о поместье Бригморов, – был давно заброшен. И все же человек в шинели ожидал встретить там сопротивление. Неужели он знал о плане Корво устроить там засаду для злоумышленников?
Было слишком поздно. Эмили уже не могла ускользнуть. Но теперь у нее хотя бы появилась возможность узнать, чем именно занимается эта банда.
По дороге к выходу она снова вспомнила человека в шинели и сцену, увиденную в выпуклых линзах его очков.
В ее видении Дануолл лежал в руинах, сама она была не императрицей, а тираном, а Корво не лордом-защитником, а придворным палачом.
Интерлюдия
ЮТАКА, ТИВИЯ
Месяц не определен, 1849-1850 год
«Я не боюсь Бездны и не забочусь о духовной чистоте слабых. Ибо теперь я – Его глашатай, избранный Им, мне выпало увидеть Его величественные чертоги, где Он вечно черпает силу из Бездны».
– ПОЛЕТ К СФЕРАМ, ТОМ 3
Выдержка из последних глав художественного произведения
Тоннель был длинным, узким и абсолютно темным, не считая слабого желтого огонька, плясавшего вдали. Этот ход шел глубоко под землей, прорезанный в вечной мерзлоте тивианской тундры.
Жуков полз вперед, толкаясь локтями и нащупывая опору носками поношенных ботинок. Он был крепким мужчиной, и тоннель для него был слишком темен. Он с трудом протискивался сквозь него. Мысль о том, что сверху на него давило не меньше двухсот футов скал и льда, не придавала ему уверенности в себе.
В лицо ему полетели осколки, и он остановился, отплевываясь, не в силах поднять руки и смахнуть соль, которая уже щипала глаза. Отчаянно моргая, он сквозь слезы видел ботинки Милоша, который полз по тоннелю впереди него.
– Эй! – крикнул Жуков.
Его голос тут же стих, прозвучав точно так же, как Жуков себя чувствовал.
Скованно.
Оставалось лишь радоваться, что он не страдал клаустрофобией. Путь по ледяному, совершенно темному тоннелю был явно не для слабонервных.
Милош ответил Жукову, но тот не понял его слов. Он вообще почти ничего не говорил с самого начала их путешествия. Жуков знал лишь, что Милош что-то нашел и полагал, что Жуков захочет на это взглянуть.
Жуков подождал, пока проводник не опередит его на пару футов, надеясь таким образом спастись от очередной порции соленых ледяных осколков, и затем продолжил путь. На пару секунд он застрял в тоннеле, не в силах пошевелиться, но затем вдохнул и почувствовал, как стены снова расступились. Он прополз еще немного и снова вдохнул, прекрасно понимая, что в тоннеле недостаточно места, чтобы его грудная клетка расширилась полностью. Чем дальше они продвигались, тем поверхностнее становилось его дыхание.
Он задумался, сколько пройдет времени, прежде чем их отсутствие заметят. Казалось, они ползли уже не один час, но лагерь высоко над ними спал крепким сном.
Они более десяти лет проработали на соляной шахте в Ютаке. Об этой шахте Жуков слышал еще до того, как его сослали в этот лагерь. О ней хотя бы понаслышке знали все жители Тивии. Это был худший из лагерей, куда отправляли самых опасных, самых страшных преступников. Массовых и серийных убийц, некоторые из которых – по слухам – были еще и каннибалами. И таких, как он: предателей, которые были виновны, пожалуй, в худшем преступлении на свете.
В государственной измене.
