К горлу подступила тошнота, Корво вдруг стало холодно, словно его бросили в бурную реку. Голова закружилась, ему показалось, что его вот-вот вырвет, китобойня поплыла у него перед глазами. Он прищурился, стараясь сфокусировать внимание на единственной вещи, которая стояла у него перед глазами – человеке в шинели, его сияющих красных глазах.
Ахнув, Корво в конце концов отвернулся и втянул в себя побольше холодного воздуха. Приближался рассвет, восходящее солнце окрасило облака на востоке в тот же оттенок красного, что и очки незнакомца.
Ему больше нечего было здесь делать. Главным для него было доставить бездыханную императрицу обратно в башню. Перегнувшись через перила пожарной лестницы, которая спускалась по стене китобойни, Корво посмотрел на соседнее здание – паб «Гиблое дело».
Прочитав название кабака, Корво поморщился, затем крепче обхватил Эмили, перемахнул через перила платформы пожарного выхода, перенесся в полете и оказался на крыше таверны.
И побежал в Дануоллскую башню, унося императрицу с собой.
16
КАБИНЕТ ГЛАВЫ ТАЙНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ, ДАНУОЛЛСКАЯ БАШНЯ
14-й день, месяц тьмы, 1851 год
«Меня спрашивают, не следует ли нам закрыть глаза на владение простыми костяными амулетами. Правда ли, что это просто дань традиции, элемент нашей островной культуры? Правда ли, что в этом нет ничего столь ужасного, как в создании и поиске более сложных оккультных рун? Это коварный вопрос».
– О КОСТЯНЫХ АМУЛЕТАХ
Выдержка из доклада канцелярии верховного смотрителя
Верховный смотритель Юл Хулан выгнул бровь, изучая карты и схемы, прикрепленные к задней стороне деревянных ширм в кабинете Корво. Ширмы были поставлены таким образом, чтобы отгородить временный – и чуть более уединенный – штаб от остальной комнаты. Сцепив пальцы, верховный смотритель поджал губы.
– Весьма впечатляюще, не спорю.
Корво стоял у стола, на котором была разложена карта Дануолла. Он поднял голову и сложил на груди руки.
– Спасибо за одобрение, Юл.
Верховный смотритель рассмеялся, все еще озираясь по сторонам.
– Ладно, хватит глупостей, – сказал он.
Корво удивленно посмотрел на него, и смех Хулана тут же смолк. Кашлянув, смотритель подошел к столу.
– Что ты хотел мне показать?
Почесав подбородок, Корво шагнул к висящему на стене портрету императрицы Джессамины – памяти о старых добрых временах.
Он взялся за раму и открыл ее, как дверь. За ним оказался врезанный в стену сейф. Корво ввел код, повернул рукоятку, открыл его и вытащил небольшой, обернутый тряпицей предмет.
– Я позвал тебя сюда, – сказал он, – потому что не хочу выносить эту вещь из своих покоев. Это слишком рискованно.
Он положил предмет на стол и развернул ткань. Верховный смотритель подошел ближе.
– Что это? – спросил он.
– Посмотри сам, – ответил Корво.
– Во имя Островов, – прошептал верховный смотритель. Он с опаской потянулся к предмету, но отдернул руку, будто обжегшись, даже не коснувшись его. – Откуда он у тебя?
Скрестив руки на груди, Корво смотрел на странный костяной амулет. Белая кость почернела еще сильнее, вся ее поверхность теперь стала темной, изрезанной сеткой тонких трещин. Ткань, в которую был завернут этот предмет, обгорела в тех местах, где он ее касался. Состояние амулета и испускаемое им тепло возбуждали любопытство.
– От одного из «китобоев», которого мы схватили в поместье Бригморов, – ответил Корво. – Его зовут Ринальдо – когда-то он знал Дауда. Эта штука была у него в кармане.
– А у него она откуда?
– Здесь начинается самое интересное. Он утверждает, что нашел этот амулет в подвале бойни, которую «китобои» используют в качестве своей базы.
Корво замолчал, вспоминая посещение китобойни двумя ночами ранее. С Эмили все было в порядке, но она все еще ощущала слабость и наврала Корво, что заболела. Она явно не помнила, как вернулась в башню. Корво решил не рассеивать ее убеждение, что внезапная потеря ориентации, которая приключилась с ней на бойне прямо у него на глазах, просто затуманила ей память, из-за чего она и забыла, как самостоятельно добралась домой.
Корво нужно было сохранить в тайне от дочери его участие в этих событиях, поэтому он сделал вид, что поверил ее жалобам на плохое самочувствие из-за смены погоды.
Тут Корво вспомнил и о странном мужчине, которого видел на китобойне. Он представил себе светящиеся красные глаза и содрогнулся.
– Похоже, у «китобоев» новый лидер, – сказал он. – Человек в зимней шинели тивианской армии.
– Тивианский агент? – переспросил верховный смотритель, и его брови поползли на лоб. – Думаешь, они планируют заговор против императрицы?
Корво почесал щетинистый подбородок.
– Не уверен, на это не похоже. По-моему, этот человек – какой-то независимый агент. Он воскресил «китобоев», вернул в строй кое-кого из старой гвардии. Если верить Ринальдо, правой рукой незнакомца стала женщина по имени Галия. Они с Ринальдо оба состояли в старой банде «китобоев», когда в Дануолле еще промышлял Дауд.
– Думаешь, этот незнакомец не сам Дауд? – спросил Хулан. – Как знать, что с ним случилось за последние пятнадцать лет?
– Пожалуй, это возможно, – кивнул Корво. – Его лица я не видел. Ринальдо говорит, что он обладает теми силами, которые были у Дауда, и делится ими с Галией. А это значит, что именно ее я видел на кладбище в Новом Торговом округе. Она возглавляла вылазку. По словам Ринальдо, человек в шинели никогда не покидает бойню.
Немного помолчав, он продолжил:
– Я видел, как двигается Галия. Она может использовать перенос, к которому раньше прибегали все «китобои».
Верховный смотритель нахмурился.
– Значит, это действительно Дауд? – спросил он.
Корво взглянул на костяной амулет. Был ли мужчина в шинели Даудом? Лица не было видно, но он казался выше Дауда… Так ведь? Не подводила ли Корво память?
Нет, конечно, не подводила. Дауд был виновен в убийстве Джессамины. И неважно, что он действовал по приказу Хайрема Берроуза. Кровь императрицы была на его руках.
Корво следовало убить его, когда у него была такая возможность. Эта мысль не раз приходила к нему за последние пятнадцать лет. Если бы только существовал способ не просто останавливать время, а поворачивать его вспять…
Верховный смотритель склонился над амулетом. Он снова протянул к нему руку, но Корво остановил его.
– Осторожно. Он горячий – смотри, даже ткань обгорела.
– Да, – кивнул Хулан, – вижу.
Он вытащил из кармана красного бархатного плаща белую перчатку, натянул ее и с опаской коснулся амулета пальцем. Стоило ему сделать это, как амулет раскололся надвое, а эти половинки растрескались, как отработанный уголь. Отдернув руку, Хулан нахмурился.
