Сложив в небольшой чемодан вещи Мейбл и захватив в холле сумочку, он отнес все в машину Трейнера. Пришлось потрудиться, чтобы перенести в автомобиль тела. Вначале он занялся Мейбл. Забрав из спальни шубу, Арнотт надел ее на труп, а пока возился с телом, с ноги соскочила атласная туфелька. Сесил снял вторую и сунул обе в карман, помня, что нельзя упускать из виду ни единую мелочь.
Открыв входную дверь, он выключил свет в холле. Шел дождь, и промокшая земля скользила под ногами. Потребовалась изрядная ловкость, чтобы пройти несколько шагов по графию к асфальтированной дорожке, но Арнотт справился. Опустив свою ношу на сиденье, он достал из кармана туфли и надел их Мейбл на ноги.
Тело Трейнера доставило ему меньше хлопот. Сесил прикрыл лица мертвецов плащом и сверился с часами. В общей сложности на перенос трупов ушло семнадцать минут.
Он привел себя в порядок, сменил рубашку и в четыре минуты одиннадцатого вывел из гаража машину Трейнера. К дому коммивояжера он подъехал в десять часов одиннадцать минут, преодолев три с половиной мили. Здесь он впервые пошел на огромный риск, припарковав машину. Сесил выбрал место под фонарем, где случайному прохожему нелегко было бы заглянуть внутрь салона. Во второй раз он рискнул, когда вошел в квартиру, открыв дверь ключом Трейнера. Перелив содержимое склянки в молочную бутылку, он встряхнул ее, чтобы смочить стенки, и нарочно пролил немного жидкости на сервант. Затем вылил отравленное виски в раковину, а после смыл следы струей воды. Закрыв склянку, он вернулся к автомобилю и бросил ее на пол, под ноги мертвецам.
В десять двадцать одну он тронулся с места и семь минут спустя подъехал к дому Мерл Берчем в Хэмпстеде. Оставляя машину, Арнотт рисковал, но уже не так сильно, как прежде, поскольку при доме имелась частная стоянка, переделанная из бывшей конюшни.
Все на вечеринке уже знали о намерениях Трейнера объясниться с мужем любовницы. Появление Сесила Арнотта без Мейбл и Хью взбудоражило гостей и привлекло всеобщее внимание. Ему пришлось дать объяснения:
– Чуть больше года назад я объявил вам, что отныне мы с Мейбл считаем себя супружеской парой. Обстоятельства изменились, поэтому сегодня я решил, что будет правильным заявить публично: мы расторгли наш союз – иными словами, развелись. Мейбл ушла к Хью Трейнеру.
– Я этому не верю.
Арнотт не понял, кто из гостей подал реплику, но почувствовал, что все остальные тоже не поверили его словам.
– Мне решительно все равно, верите вы или нет. Я известил вас ради себя, чтобы поставить на этом точку. Прощайте.
Он шагнул к двери, но Мерл удержала его:
– Сесил, дорогой, ты не можешь вот так обидеться на весь мир и сбежать без всяких объяснений. Хью заходил сюда сегодня вечером, вскоре после нашего с тобой телефонного разговора, и решительно отрицал, что Мейбл ушла к нему. Сказать по правде, он довольно ясно дал понять, что вовсе не намерен с ней сходиться.
– Трейнер пришел не затем, чтобы увезти Мейбл, а настоял, чтобы мы трое объяснились. Пожелал, как он выразился, «выложить карты на стол». Мейбл оказалась в щекотливом положении и почувствовала, что должна немедленно покинуть мой дом. Они с Трейнером ушли вместе. На случай, если кто-то из вас захочет увидеть Мейбл и услышать ее версию, завтра в обеденное время, когда меня не будет дома, она заедет в Йолсум, чтобы забрать свои вещи, так как пока захватила с собой лишь самое необходимое.
Мерл проводила его до дверей, непрерывно болтая и задавая бесконечные вопросы, но Сесил не добавил к сказанному ровно ничего нового. Когда миссис Берчем наконец выпустила его, он подождал, пока она присоединится к гостям, а затем сел в автомобиль Трейнера. На часах было десять тридцать девять.
До Кармоддел-лейн он добрался за четыре минуты, а без четверти одиннадцать, переложив ключ в карман пиджака Трейнера, уже шагал прочь от машины, перебросив плащ через руку. Арнотту пришлось развить приличную скорость, поскольку по пути предстояло сделать кое-что еще. Достав из кармана пузырек с гальваниумом, он выплеснул остатки на решетку водостока, а пройдя еще полмили, разбил пузырек и сбросил осколки в водосток. К Йолсуму Арнотт подошел в десять пятьдесят, не испытывая ни страха, ни тревоги: чутье игрока подсказывало, что удача на его стороне.
Миссис Холл на кухне заваривала себе перед сном чай. Арнотт прошел в кабинет и принялся ждать. В тринадцать минут двенадцатого экономка постучала в дверь.
– Вам что-нибудь нужно, сэр?
Арнотт хотел выжить, и миссис Холл помогла ему в этом. Открыв дверь, он вежливо спросил, понравился ли ей фильм, а затем пожелал славной женщине доброй ночи. Показавшись ей, он обеспечил себе алиби. Теперь Сесил знал, что полиции можно не опасаться.
Последующие несколько месяцев, как мы уже отмечали, стали самыми плодотворными в жизни Сесила Арнотта. Двигатель принес ему успех и славу, он чувствовал себя обессиленным, но счастливым, однако довольно скоро известность начала его раздражать и Сесил решил устроить себе отпуск. Кроме того, его стали смущать недобрые предчувствия.
Пока он готовился к отъезду за границу, по почте пришла посылка с удочкой и корзиной. Ее доставил курьер, и Арнотту пришлось оплатить почтовые издержки – восемь шиллингов шесть пенсов.
Удочка пробудила в нем болезненные и унизительные воспоминания, к тому же вызвала острый приступ застарелой болезни – страха потерять деньги. Вместо того чтобы сломать и выбросить удочку, Сесил с угрюмым озлоблением переживал потерю восьми шиллингов шести пенсов и, одержимый навязчивым желанием возместить ущерб, попытался продать рыболовные принадлежности, даже обошел все магазины Уэст-Энда, где обычно покупал себе одежду. Там ему холодно отвечали, что не принимают подержанные вещи. Наконец он наткнулся на уличного торговца, которому и продал удочку с корзиной за восемь шиллингов шесть пенсов.
Наутро после возвращения из-за границы Сесил заканчивал завтрак, когда его внимание привлек мужчина в саду, который и выглядел нелепо, и вел себя весьма странно.
Сесил вышел в сад, но незваный гость – то ли сумасшедший, то ли просто чудак – не обратил на него ни малейшего внимания. На плече у мужчины, одетого в деловой костюм, болталась корзина для рыбы, что придавало ему несуразный, комичный вид. В руках он держал удочку без лески и увлеченно размахивал ею, будто ловил форель в воображаемом ручье.
Глава 7
– Доброе утро! – поздоровался Сесил, и прозвучало это неприязненно, даже враждебно.
– Доброе утречко, мистер Арнотт. Чудесная удочка. Длинное гибкое удилище, но чуточку тяжеловато, на мой вкус. Меня зовут Рейсон, инспектор сыскной полиции. Нам принесли удочку с корзиной, сказав, что они, возможно, краденые. Их продали уличному торговцу всего за восемь шиллингов шесть пенсов. Я подумал, что находка вас обрадует.
– Спасибо, но меня не интересуют эти вещи. Все верно: я сам продал их уличному торговцу.
– Вот ты и попался, дружок! – воскликнул Рейсон, снимая несуществующего окуня с воображаемого крючка. – Этот гальваниум прожигает желудок насквозь, как адское пламя, правда?
