Ледло пытался прогнать отвратительное, пугающее видение, но вместо этого убил Альберта Хеншока.
Когда багровый туман ярости, застилавший ему глаза, рассеялся, Ледло почувствовал не угрызения совести, а новый наплыв жалости к себе: «Видно, такая уж у меня судьба! Всего на мгновение потерял голову, и теперь меня повесят».
Но не страх смерти, а ужас перед судом и тюремным заключением пробудили в нем инстинкт самосохранения. Ледло помнил, как опасно оставлять отпечатки пальцев, поэтому, вымыв руки, наполнил раковину и погрузил статуэтку в воду, потом вытер пепельницу и подлокотники кресла, воспользовавшись губкой Хеншока.
«Если секретарша слышала, как Хеншок болтал о коттедже, то меня повесят! А если нет? Спокойно! Попробую исходить из того, что она ничего не поняла и что Альберт никому не говорил, где находится дом».
Ледло постоял, глядя на макет и раздумывая, стоит ли уничтожить его ради безопасности.
«Чертова корова!» Внезапно напряжение отпустило его, он захихикал, как школьница, но тут же посерьезнел и повернулся к рисунку, висевшему на стене.
«Без ладони он выглядит реалистичнее, и чертова корова не так бросается в глаза». Поддавшись внезапному порыву, он подошел к раковине, погрузил руки в воду, а затем вынул рисунок из рамы, решив, что в приемной следы пальцев не так-то просто будет обнаружить – там многие держались за дверные ручки».
Дверь в приемную Ледло открыл мокрыми руками, а заметив рулон папиросной бумаги, наскоро обернул рисунок.
Внизу швейцар лениво слонялся по холлу. «Если попытаться незаметно проскользнуть мимо него, он решит, что я похитил рисунок. Нужно держаться естественно, не вызывая подозрений».
– Найдите мне такси, будьте любезны.
Уже в машине Ледло подавил первое побуждение оставить рисунок под ковриком: улику следовало сжечь – разорвать на мелкие клочки плотный картон невозможно, – и поплотнее завернул рисунок в бумагу.
Выйдя из такси в Вестминстере, Ледло доехал на метро до станции «Эрлс-Корт». Отель «Тенерифе», где он остановился, находился буквально в двух шагах. Гарольд поднялся к себе в номер, выложил все из портфеля и спрятал туда рисунок, решив, что завтра поедет за город и сожжет его. Ему казалось, что он забыл и о нависшей над ним опасности, и о Хеншоке. Мысли его рассеянно блуждали и расплывались. Поужинав в отеле, он отправился в Уэст-Энд, в мюзик-холл.
На следующее утро в лондонских газетах появились фотографии макета. Развернув свежий выпуск за завтраком, Ледло мгновенно понял, что потерпел поражение. С неожиданным спокойствием он признал, что арест неминуем, и разыграл в своем воображении ход дальнейших событий. Рут, увидев фотографию и обращение полицейских, как законопослушная гражданка напишет в Скотленд-Ярд. К ней придет детектив и узнает, что в этом доме Рут провела детство, что ее отца вынудили продать его, но несколько лет спустя коттедж купил ее муж и подарил ей на свадьбу. В Уиддоне супруги прожили недолго. Затем последовал развод и отъезд Ледло в Канаду. Полицейским даже не придется разыскивать его через банк. Достаточно будет просмотреть список пассажиров судов, чтобы выяснить, что Гарольд Ледло прибыл шесть дней назад и остановился в отеле «Тенерифе».
По его прикидкам, в запасе осталось часов сорок восемь, в худшем случае – двадцать четыре, если Рут решит не писать в полицию, а позвонить, что представлялось маловероятным.
Ледло мечтал перед смертью увидеть дочь, но еще больше ему хотелось узнать, не солгал ли Хеншок, выкрикивая свои издевательства, поэтому решил немедленно покинуть Лондон и встретиться с Рут, и не важно, захочет она его видеть или нет.
Среди его багажа было несколько вещей, которые он отписал жене в своем завещании: альбом с фотографиями, сделанными в первый год их совместной жизни, связка ее писем к нему, написанных до замужества, и редкое издание «Кентерберийских рассказов» Чосера, подаренное Гарольду тестем. Ледло отыскал их в сундуках и чемоданах за полчаса.
Все эти памятные вещи он положил в портфель вместе с рисунком, который больше не представлял важности. С тяжелым чувством обреченности Ледло подумал, что напрасно рисковал, похищая рисунок. Ему не пришло в голову, что Рут сразу же узнает дом по фотографии и вспомнит про Хеншока, поэтому, уже не заботясь об осторожности, Гарольд решил даже усы не сбривать.
Еще до полудня он сел в поезд до Халлери-он-Темза. На маленькой станции не нашлось ни такси, ни машины, которую можно было бы нанять, чтобы добраться до деревни, и Гарольду пришлось пройти пешком полмили вдоль реки, а затем вскарабкаться на крутой холм, прежде чем добрался до Уиддон-коттеджа.
Разгорячившись от ходьбы, он остановился отдохнуть в тени дубравы и с тоскливым равнодушием человека, чьи дни уже сочтены, обвел глазами дом. Отдышавшись, он вдруг поймал себя на мысли, что в действительности Уиддон еще прекраснее, чем ему помнилось. Коттедж стоял высоко на горе, откуда открывался великолепный вид на холмы Беркшир-Даунс, простиравшиеся вдаль словно морские волны. Позади коттеджа поросший травой склон длиной в полмили зеленой ковровой дорожкой спускался к Темзе. Настало время встретиться с Рут.
Дверь открыла она сама. Эта высокая статная женщина, само очарование в молодости, с годами не утратила ни красоты, ни величавой осанки, однако в чертах ее лица теперь проступала властность, что лишало его романтической прелести. Ледло показалось, что Рут испугалась, увидев его.
– Гарольд? Зачем ты здесь?
В ее голосе ему послышалась укоризна, но не враждебность.
– Я хочу видеть Эйлин. Думаю, ты не станешь возражать.
– Конечно, нет! Только ее нет – уехала на несколько дней с друзьями.
– Что же, мне нужно было увидеться и с тобой. Можно войти?
Его слова прозвучали до смешного официально – совсем не такой ему представлялась эта встреча. Скомканное начало свело разговор к пустой болтовне о пустяках. Рут предложила ему пообедать, но он отказался, солгав, что уже перекусил. Поговорили о Канаде, о Лондоне, Гарольд поздравил Рут с творческими успехами.
– Конечно, мои книги, да и то далеко не все, читают только студенты, но я получила хорошие отзывы… Гарольд, человек, которого убили, и есть тот самый Хеншок, твой знакомый?
– Да. Похоже, ты уже все знаешь из газет и, наверное, успела уведомить Скотленд-Ярд. Разумеется, ты узнала коттедж, несмотря на свиней, кур и эту нелепую корову.
– Гарольд?
– Да, Рут, его убил я.
Она догадалась об этом еще до того, как услышала признание.
– Ты знала, что Хеншок женился на Валери Кармейн?
Рут невольно вздрогнула при упоминании этого имени.
– Нет. Но ты ведь не за это его убил.
– Та женщина оклеветала меня в суде, и Хеншок об этом знал. Я обвинил его в том, что он построил свой брак на развалинах моего, и вышел из себя, когда он сказал, что и тебе об этом было известно и ты лишь воспользовалась удобным случаем, чтобы избавиться от меня. Это правда, Рут?
