По пути домой ей удалось обрести некое подобие нормального состояния и прийти к пониманию произошедшего. Скрывать преступление она не собиралась: напротив, была решительно настроена сначала честно признаться Герберту, а потом добровольно сдаться в полицию, – но никто и никогда не заставит ее сказать правду и объяснить причину убийства.
Глава 3
Подходя к деревне, Рут услышала, как часы на церкви пробили девять: наверное, Герберт уже закончил работу, – и поспешила домой, чтобы позвонить в школу. Ответила кухарка.
– Будьте добры, зайдите в класс мистера Каддена и передайте, что мисс Стивенс не сможет с ним встретиться.
При включенной настольной лампе она увидела на рукаве желтого джемпера след крови размером с половину ладони и, вновь почувствовав тошноту, брезгливо сдернула его и бросила в корзину для грязного белья.
Угрызений совести она не испытывала: напротив, ощущала некоторое торжество с легким оттенком тревоги, никак не связанной со страхом перед палачом. Было абсолютно ясно, что ее собственная жизнь закончилась, и это сознание дарило странное ощущение полной свободы.
Рут вошла в комнату Риты, где витал слабый аромат неизвестных духов, и распахнула шкаф. На глаза ей попалось светло-зеленое платье и желтая блузка с короткими рукавами.
О, как бы ей хотелось стать Ритой!
Рут быстро сняла белье и переоделась в Ритино, потом надела ее желтую блузку и зеленое платье-фартук. Остался последний штрих – духи. Открыв флакончик, Рут коснулась волос, потом за ушами.
– Хорошо выгляжу! Жаль, что все напрасно. Что же со мной не так?
Спустившись, она вышла в сад. Жизнь предстала перед глазами чередой картин, слегка размытых временем. Одежда Риты помогла взглянуть на прошлое с точки зрения молодой женщины, никогда не боявшейся, что мужчина соблазнит лестью, а потом оскорбит насмешками.
Герберт ее обнял как раз в тот момент, когда мысли сосредоточились на учителе классических языков. На мгновение Рут склонила голову ему на плечо, но тут же поняла, что друг принял ее за Риту.
Смятение чувств помешало сообщить страшную новость. К тому же спешить было некуда, а значит, ничто не мешало подумать о себе. Завтра тело обнаружат, и тогда ей конец, а сегодня можно в последний раз насладиться душевной близостью.
Убеждая Герберта, что это была галлюцинация, Рут воспользовалась детским приемом: представила, что сегодня – это вчера, и Риту она не убивала. Очень хотелось рассказать о своем свадебном подарке – коттедже, но это повлекло бы за собой дискуссию, поэтому для начала она решила задать вопрос, с каждой минутой приобретавший все большую остроту и важность. Если ответ окажется правильным, то на виселицу она взойдет со спокойной душой.
– Выпей еще бренди.
– Пожалуй, совсем немножко, и пойду домой. А еще Рита хочет после свадьбы…
Рут не осмелилась спросить прямо, поэтому, чтобы подвести к теме, достала альбом с детскими снимками. Первым его взору предстало изображение счастливого младенца с рекламы молочных смесей.
Герберт улыбнулся и перевернул страницу.
– Да, я видел мальчишку с похожим выражением лица! Если эти шалуны так смотрят, значит, в следующую секунду обязательно схватят за нос, так что лучше не зевать. Какой занятный альбом! Почему ты раньше его не показывала?
– Герберт, вы с Ритой хотите детей?
– Почему бы и нет? У меня есть кое-какие сбережения, да и у нее тоже.
– О, я так рада!
Рут не смогла скрыть смятения, и Герберт как будто что-то почувствовал.
– А я рад, что ты рада. Рут, дорогая, если хочешь, можешь кричать на всю деревню, но я должен тебя поцеловать.
Во время поцелуя Рут поняла, что с ней было не так. Она осознала, что разговор о том, что нельзя лишать мужчину радости отцовства, не имеет отношения к двухпенсовым бульварным романам.
«Мне всего тридцать семь! – мелькнула мысль, едва Герберт ушел. – Убийство не может быть оправдано, но ничто не мешает избрать достойную форму искупления».
Глава 4
Следующим утром, примерно в начале восьмого, квартирная хозяйка Герберта Каддена вынесла на крыльцо ботинки жильца с намерением их почистить. В некотором смысле Скотленд-Ярду не повезло, что в это время мимо дома проезжал на велосипеде сержант полиции Тоттл.
– Доброе утро, мистер Тоттл. Сад вашего Джорджа делает честь всей семье. О, если у вас в запасе нет славного убийства, то посмотрите-ка на это! – И она протянула ему ботинки, на краях подошв и каблуках которых виднелись следы засохшей крови.
– Не прикасайтесь к ним, пока я не осмотрю! – сурово предупредил женщину сержант.
– Что за глупости! Я всего лишь пошутила. Это не может быть человеческая кровь – ведь обувь принадлежит мистеру Каддену. Можно подумать…
Сержант взял ботинки, внимательно осмотрел и спустя пару минут распорядился:
– Проводите меня в его комнату!
Когда удалось разбудить Герберта Каддена, реакция учителя с полицейской точки зрения оказалась идеальной.
– Боже мой! – сокрушенно, почти по-женски воскликнул учитель математики. – С ума можно сойти! Пойдемте со мной, сержант. И дайте эти ботинки.
Он выскочил из постели и прямо на пижаму натянул резиновые сапоги.
– В чем дело, мистер Кадден?
– О, замолчите, пожалуйста! Мне необходимо срочно встретиться с мисс Уотлингтон, иначе и впрямь сойду с ума. Если хотите, можете оставить ботинки у себя, только пойдемте скорее!
Рут проснулась оттого, что уже с расстояния пятидесяти ярдов от дома Герберт и сержант принялись громко ее звать. Когда ранние посетители подошли к крыльцу, она уже успела надеть халат и открыть дверь.
– Вчерашние галлюцинации! – задыхаясь, проговорил Герберт. – На моих ботинках кровь! Покажите ей! Это не были галлюцинации, Рут! Риту убили на берегу и сбросили в Пьяный брод. Нужно немедленно проверить!
– Может быть, кто-нибудь любезно объяснит… – неуверенно подал голос сержант Тоттл.
– Да-да, непременно! Сейчас все расскажу.
Герберт подробно изложил переживания вчерашнего вечера, разговор с Рут и причину их совместного заключения о странных галлюцинациях.
– Насколько я понимаю, после того, что увидели – или подумали, что увидели, – вы пришли в этот коттедж и… Кстати, чей это макинтош?
Забытый накануне вечером макинтош по-прежнему висел на вешалке в прихожей. Сержант развернул громоздкую вещь подобно вееру. Вся нижняя часть спины оказалась в засохшей крови.
– Как эта кровь попала на ваши вещи?
– Должно быть, это Ритина кровь. Очевидно, я испачкался, когда сел на скамейку.
– А что у вас с рукой? Почему перевязана?
