– О, к черту все эти пустяковые вопросы! Ради бога, сержант, сделайте что-нибудь! Разве не понимаете, что Риту убили?
Сержанту еще ни разу не доводилось иметь дело с убийством, а ситуация нисколько не походила на те, о которых он читал. Начать с того, что подозреваемый судорожно торопил расследование.
Пока сержант Тоттл по совету Рут звонил в Линмут, чтобы выяснить, приехала ли Рита вчера вечером и провела ли ночь в бунгало кузена Колдера, сама она поднялась в спальню, чтобы переодеться.
На дверном крючке висела желтая блузка, и Рут убрала ее в шкаф. На спинке стула с вечера осталось светло-зеленое платье-фартук. Взяв его в руки, она на миг перестала дышать: на спине, чуть выше линии талии, отчетливо темнело расплывшееся пятно. На миг ее охватил страх: а что, если теперь кровь будет преследовать повсюду? – но потом вспомнила, что это оставил Герберт, когда обнял, до того как она перевязала ему руку.
Рут бросила платье в бельевую корзину поверх испачканного желтого джемпера и, пытаясь оценить степень опасности, посмотрела на окровавленные вещи, пожала плечами и начала переодеваться, не сомневаясь, что если судьба приготовила ей искупление за совершенное преступление, то она убережет ее от полиции.
К десяти часам утра в Пьяном броде было обнаружено тело. Вертикальное положение объяснялось тем, что железный кронштейн застрял между двумя камнями примерно в восьми футах от поверхности воды. К полудню деревню Хемел оккупировала полиция графства. Герберт и Рут подверглись подробному допросу, не упустившему ни одной мелочи, в том числе и визита мисс Уотлингтон к юристу по поводу передачи коттеджа мистеру Каддену и его будущей жене. Детективы забрали на анализ макинтош и ботинки Герберта, а также желтый джемпер и светло-зеленое платье без рукавов. Экспертиза показала, что кровь с одежды Каддена находилась на воздухе примерно с полчаса, прежде чем попала на плащ и обувь, что подтверждало его показания о времени происходивших на реке событий.
Анализ платья и джемпера свидетельствовал, что во время попадания на ткань кровь оставалась свежей, и это соответствовало совместному утверждению опрошенных о том, что возле коттеджа Герберт принял Рут за Риту и обнял пораненной рукой. Кровь могла бы принадлежать и Рите, но только в том случае, если была доказана ложность совместного утверждения опрошенных. Подобных доказательств не существовало.
Коллегия присяжных при коронере наверняка осудила бы Герберта за чрезмерную готовность признать увиденное за галлюцинации, если бы Рут не заверила, что сама убедила приятеля поверить в обман зрения. Суд обвинил в убийстве неизвестное лицо или группу лиц.
Глава 5
Летний семестр начался в напряженной, тревожной обстановке. Из ста пятидесяти учениц школы Хемел-Эбби только трех девочек родители забрали из-за скандала, однако нездоровый интерес к событиям сохранялся и мешал занятиям. Директриса объяснила, что на бедную мисс Стивенс напал сумасшедший, не отдававший отчета в собственных действиях. Эту версию поддержала пресса, связавшая трагический случай с маниакальным убийством на севере Англии.
Рут жила, не обращая внимания на звучавшие вокруг отголоски преступления. Скотленд-Ярд арендовал все номера деревенской гостиницы. Поскольку явные улики отсутствовали, полицейские просто закинули сеть, отслеживая каждое движение каждого человека в радиусе двадцати миль и проверяя каждый проезжавший по дороге автомобиль. Время от времени добросовестные детективы обращались к мисс Уотлингтон – главным образом для того, чтобы навести справки о привычках убитой.
Спустя три недели полицейские уехали, не обнаружив никаких улик, но оставили после себя гнетущую, полную смутных подозрений атмосферу. В положенное время макинтош, ботинки, светло-зеленое платье-фартук и желтый джемпер поступили в департамент нераскрытых дел.
Визиты Герберта в коттедж мисс Уотлингтон стали чаще. Поначалу он сидел молча, уверенный в безусловном сочувствии, но постепенно Рут развязала приятелю язык и дала возможность выговориться.
Скрытые до поры до времени мощные силы, спровоцировавшие выброс энергии возле Пьяного брода, отныне сосредоточились на достижении главной цели и помогли мисс Уотлингтон успешно усыпить совесть. В результате в избранное подругой время Герберт Кадден сдался перед их напором. Решающий момент настал в конце летнего семестра.
Нас не касаются подробности метода, посредством которого могучая воля Рут стимулировала переключение нежных чувств с прежнего объекта на новый. Достаточно сказать, что произошло это в полном соответствии с ее планом. Мисс Уотлингтон заявила, что после церемонии бракосочетания можно будет написать директрисе пару слов, но незачем объявлять о свадьбе до начала осеннего семестра. Стремясь избежать публичности и газетной шумихи, пара решила пожениться в Лондоне, в одном из регистрационных бюро Ист-Энда.
Опрометчивый шаг нельзя считать тактической ошибкой, потому что в отношении полиции у Рут не было никакой тактики. Ей и в голову не пришло, что множество людей, желавших сохранить брак в тайне, особенно двоеженцы, регулярно использовали такую же идею. По этой причине все регистрационные бюро Ист-Энда исправно снабжали полицию списками пар, не проживающих на этой территории.
Жених и невеста представили некие «временные адреса» и подали заявку на трехдневную лицензию. На следующий день инспектор уголовной полиции Рейсон, получив соответствующее сообщение, воскликнул без малейшей логической связи:
– О! Все-таки это был треугольник! И вот теперь они женятся, причем тайно. Похоже, что всю эту историю с галлюцинациями скромные учителя сочинили вместе. Следовательно, их версия может соответствовать правде, а может и не соответствовать.
Он достал с полки желтый джемпер, светло-зеленое платье без рукавов и макинтош – вещи, которые наряду с железным кронштейном представляли собой немногие настоящие улики. Запаха гардении одежда не издавала.
– Но Герберт утверждал, что Рут была в Ритином платье, которое пахло гарденией. А сейчас не пахнет! Впрочем, за три месяца духи вполне могли выветриться. Пожалуй, надо отдать вещи на анализ в департамент химических исследований.
Поиски нужного бланка казались инспектору хлопотными, а заполнение заявки на экспертизу представлялось занятием долгим и скучным. Поэтому Рейсон предпочел обратиться за консультацией к своей двадцатилетней племяннице.
– Скажи, пожалуйста: когда наносишь духи на платье, как долго держится запах?
– Что ты, дядя! На платье никто ничего не наносит! Во-первых, портится одежда, а во-вторых, аромат становится затхлым. Причем ни одна подруга не скажет об этом из вредности. Душат всегда только волосы и за ушами.
Следовательно, если аромат гардении присутствовал, значит, Рут взяла духи Риты и специально ими подушилась. Но что, если запаха не было или платье не принадлежало Рите?
Вскоре мысль оформилась и приобрела ясность.
Если Рут действительно надела платье подруги и надушилась ее духами, значит, Герберт сказал правду. Если нет – значит, солгал! Интересно, что сообщит само платье.
