Однажды, на радость супруге, он даже появился в королевской ложе Аскота.
Как в свое время предупреждал отец, энергия была потрачена напрасно. «Настоящие люди» посещали утренние приемы при дворе, светские гостиные и торжественные церемонии, но вовсе не интересовались той стороной королевской жизни, о которой пишут модные журналы. Монархия представлялась им исключительно государственным ведомством. Без лидеров, без четкой организации, без интереса к политике за исключением вопросов сохранения целостности Британии, они держались в стороне от общественной деятельности, игнорировали выборы, но в то же время как-то ненавязчиво и незаметно концентрировались вокруг действующего правительства.
Не составило особого труда выяснить, что на данном этапе эквивалентом клуба «Радлингтон» служил клуб «Терракота», располагавшийся в неприметном здании неподалеку от Уайтхолла. Слуги здесь тоже назначались по наследственному принципу и увольнялись только по причине воровства, которого, впрочем, за долгую историю ни разу не случилось. Фешенебельный мир толстосумов не только никогда не переступал старинного порога – гостей клуб не принимал, – но едва ли слышал о скромном заведении, однако все европейские посольства знали о существовании «Терракоты».
Стенстоллер твердо вознамерился вступить в клуб, на этот раз не совершая юношеских ошибок, но рассудил, что приглашения придется ждать лет двадцать, и почти не ошибся. Потребовалось двадцать три года безупречно честной, успешной работы и праведной жизни под ненавязчивым наблюдением и молчаливым одобрением авторитетных представителей тесного круга.
После смерти отца Катберт продал старинный, теперь уже окруженный офисами особняк на окраине Сити, а фамильную мебель перевез в новый дом, вольготно расположившийся среди холмов графства Суррей, в сорока милях от Лондона, на участке площадью в сотню акров. Позже небольшая часть поместья была продана некоему Реджинальду Уэстлейку – молодому баронету, офицеру лейб-гвардии и полноправному члену клуба «Терракота». На сей раз помогая соседу строить дом, Стенстоллер не стал выяснять, каким образом попадают в закрытый клуб, потому что уже знал.
Лорд Хадденхем, поступив на дипломатическую службу, почти постоянно жил за границей, но считал необходимым поддерживать школьную дружбу, поэтому, приезжая в отпуск, непременно назначал встречу. Женился он почти одновременно с Катбертом. Супруга графа располагала состоянием, вполне достаточным для безмятежной жизни, но слишком скромным для поддержания поместья Хадденхем-Касл, и его пришлось сдать в долгосрочную аренду.
– Было бы забавно, – заметил Стенстоллер во время одного из дружеских обедов, – если бы наши дети, повзрослев, прониклись друг к другу нежными чувствами.
– Действительно! Трудно представить что-нибудь лучше! – поддержал идею Хадденхем, однако Стенстоллер сразу понял, что графа такая перспектива вовсе не радует.
И все же десять лет спустя Дерек Хендон и Гвен Стенстоллер встретились на Ривьере во время двухнедельных каникул и без памяти влюбились друг в друга. Стенстоллер оставался в Лондоне. Вернувшись из путешествия, жена едва успела высказать свои наблюдения и подозрения, как Дерек явился собственной персоной.
– Послушайте, сэр! Я хочу жениться на Гвен, но она сказала, что надо спросить разрешения у вас. Надеюсь, вы согласны?
– Для начинающего дипломата заход несколько прямолинеен, молодой человек, – улыбнулся Стенстоллер. – А в ответ на ваш вопрос имею удовольствие от имени супруги и от себя лично заявить: да, мы безоговорочно согласны. – Он на мгновение умолк, а потом уточнил: – Судя по всему, вы уже проконсультировались по данному поводу с лордом Хадденхемом?
– С отцом? Но с ним незачем консультироваться. Завтра старик получит мою телеграмму и пустится в пляс от радости.
В жизни Катберта Стенстоллера события развивались стремительно. После обеда на пороге дома возник сосед Уэстлейк. Поздравив Дерека Хендона с помолвкой, джентльмены удалились в кабинет.
– Меня отправляют на дипломатическую службу в Турцию, – сообщил баронет. – Командировка начнется десятого числа и продлится год. Десятого в королевском дворце назначен утренний прием, так что придется лететь самолетом. Сегодня в «Терракоте» состоялось нечто вроде прощального ленча. Присутствовали многие ваши знакомые…
Далее Уэстлейк перечислил несколько благородных имен и заговорил с таким увлечением, что сердце почтенного банкира забилось быстрее. Еще бы! Этого момента он ждал двадцать три года!
– Хочу спросить, Стенстоллер: как вы относитесь к вступлению в «Терракоту»? Буду рад вас представить, а лорд Тарм с готовностью поддержит. Десятого, после королевского приема, соберется комитет. Я в нем не состою, зато Тарм состоит. Возможно, в тот же день все за вас проголосуют.
Итак, решение почти принято! Комитет уже обсудил и одобрил достойную кандидатуру. Уэстлейк не спешил уходить и с удовольствием рассуждал о Турции. Наконец-то «Терракота» завоевана! Брак Стенстоллера дал трещину давно, после пяти лет совместной жизни. Он понимал, что жена постоянно думала о разводе, а останавливало ее исключительно стремление мужа попасть в заветный клуб, хотя он ни разу не упомянул о своей мечте. Боже, какая же она благородная женщина!
Уэстлейк тем временем с интересом рассматривал стеклянную витрину.
– А у вас здесь немало занятных вещиц, Стенстоллер. Полагаю, каждая имеет свою яркую историю.
– Сейчас покажу кое-что забавное, – проговорил хозяин, чтобы отвлечься от мыслей о вожделенном клубе, и, открыв витрину, достал золотую табакерку.
– Неужели это та самая табакерка Хадденхема, о которой пишет Кайл в «Жизни Георга IV»? – изумленно воскликнул Уэстлейк. – «Ручаюсь за королевскую честь королевским подарком»? Да-да, конечно, так и есть!
– При следующей встрече с Хадденхемом подарю ему прапрадедушкину табакерку и тем отпраздную помолвку Гвен с его сыном, – со скромным достоинством заметил Стенстоллер.
Эта эффектная фраза и отправила его на виселицу – пусть и непрямым путем.
Гвен была изящной блондинкой, стремительной и полной жизни. За современной маской в характере девушки скрывалась изрядная доля фамильной стойкости. Отец хотел сказать дочери что-нибудь проникновенное и впечатляющее, однако в последний момент испугался и ограничился шуткой:
– Убегаешь от стареющих родителей при первой же возможности? Нехорошо, милая. Очень нехорошо.
– Ошибаешься, это далеко не первая возможность! Папа, Дерек тебе понравился, правда?
– Очень понравился! Но ты уверена, что захочешь кочевать по миру из посольства в посольство?
– Мечтаю о дипломатической жизни. Вот только жаль, что с итальянским и немецким у меня пока слабовато. Будь добр, найми пару толковых учителей. И позволь, когда будем возвращаться в Англию, жить в садовом коттедже. Вчера мама сказала, что хочет, чтобы ты от него избавился.
– Когда будете возвращаться в Англию, позволю вам жить в Хадденхем-Касле.
