Вскочив, Каммартен вырвал из рук Рейсона простыню, резко дернул и увидел собственными глазами все восемь предметов туалетного набора.
– Вы отлично знаете, где его спрятали! – повторил Рейсон.
Со странным, похожим на кашель звуком Каммартен рухнул на стул и закрыл лицо ладонями, а когда убрал руки, посмотрел на Рейсона очень спокойным взглядом и медленно произнес:
– Наверное, рано или поздно это должно было случиться. Хорошо, что все кончилось. Теперь понимаю, каким дураком был с самого начала. Черепаховый набор все расставил по своим местам. Надо же: сто гиней за него заплатил!
Это действительно был тот самый набор, который Каммартен подарил мисс Реддинг, а Ханлин заложил и выкупил. Рейсон позаимствовал его, когда убедил себя, что Каммартен убил Изабеллу и закопал вместе с фальшивкой, однако доказательств все еще не было, пока не найден труп. Получить разрешение на произвольные раскопки вряд ли бы удалось.
– Вы достойно боролись! – заметил Рейсон. – Самым слабым звеном оказалась ложь насчет фарфорового сервиза…
– Это первое, что пришло в голову, когда во вторник горничная собралась навести порядок в гостиной. Видите ли, я не успел к понедельнику закончить работу в утренней комнате. Столько мусора!
Когда сняли половицы в указанном помещении и начали копать, то, помимо останков Изабеллы, Реддинг обнаружили и фальшивый черепаховый набор стоимостью тридцать семь шиллингов шесть пенсов.
Слепой мститель
Глава 1
До убийства Роберт Силби считался образцовым гражданином. Каждый восхищался каким-нибудь из его многочисленных достоинств – удачливых бизнесменов вдохновляли деловые качества состоятельного джентльмена. Страдальцев восхищал пример несгибаемого мужества после тяжкого увечья. Многие из знакомых отзывались об успешном драматурге почти благоговейно.
И все же Роберт Силби оказался, выражаясь вульгарным языком, крутым парнем. Тщательный расчет и хладнокровие совершенного им убийства испугали бы любого гангстера, способного оценить решимость в осуществлении задуманной мести, а твердость характера и умение владеть собой произвели глубокое впечатление даже на опытных, видавших виды детективов Скотленд-Ярда.
«Этот поразительный человек так же искренне привержен добродетелям, как и порокам», – отозвался о Силби старший инспектор уголовной полиции Карслейк. Заслужить такую оценку от Карслейка, да еще и после убийства, – задача не из легких!
Отец Роберта, сельский поверенный в делах, понимая таланты сына, накопил денег и отправил юношу учиться юриспруденции. Умер он, когда Роберту исполнилось двадцать три года, и оставил наследство в тысячу фунтов. Не обладая необходимыми связями, карьеру адвоката Силби начал с обязательной защиты неимущих и даже таких невыигрышных делах смог привлечь к себе заинтересованное и благосклонное внимание публики. Однако, несмотря на профессиональные достижения, материальное положение оставалось удручающе скромным, а потому в свободное время молодой юрист сочинял скетчи для театров Уэст-Энда. Фривольные короткие пьески продолжительностью не больше семи минут приносили автору средства, позволявшие жить на адвокатское жалованье, не трогая отцовского наследства.
Законы Роберт знал не многим лучше коллег-ровесников, однако значительно превосходил тех в ораторском искусстве, поскольку обладал редкой, свойственной лишь опытным мастерам способностью вызывать благосклонность судей. Раннему успеху в немалой степени способствовали высокий рост, импозантная фигура, звучный, богатый красками голос и красивое лицо. Одержав яркую победу и даже потерпев унизительное поражение, Силби неизменно становился героем судебного процесса. Как обычно случается с подающими надежды честолюбивыми адвокатами, Королевский суд дал Роберту шанс выступить в качестве обвинителя.
К четвертому году юридической деятельности, в возрасте двадцати шести лет, Силби зарабатывал почти тысячу фунтов: шестьсот непосредственным трудом, а четыреста получал в виде его законной авторской доли от доходов театрального ревю, где шли три короткие пьесы. Таким образом, Роберт уже уверенно шагал по дороге успеха – по той самой, где мечтал проскакать галопом.
Неожиданно для самого себя мистер Силби влюбился в Милдред Келстон – дочь доктора, лечившего его от какого-то пустякового недуга. Женщины любили Роберта: он исправно получал положенную долю приключений и считал, что свободен от угрозы серьезных отношений. Однако Милдред не была угрозой. Высокая, прекрасно сложенная девушка с выразительными серо-зелеными глазами и пышными каштановыми волосами покорила не только яркой внешностью, но и трезвым умом, проницательностью и душевной чуткостью. Роберт понял, что нашел свое счастье: Милдред казалась идеальной подругой жизни. В феврале он сделал предложение и получил согласие, а свадьба была назначена на пасхальные каникулы.
В этот период жизни Роберт Силби был успешным, весьма энергичным юристом с блестящим будущим. Несмотря на некоторое высокомерие, свойственное любому молодому барристеру, он определенно не был так уж тверд характером. Это качество опасно проявилось за несколько дней до пасхальных каникул, а спровоцировала его презренная Мэй Динтон – сообщница грабителя, для которого Силби был прокурором.
Обвинителю не потребовалось особой находчивости, чтобы разрушить хлипкое алиби, сфабрикованное девицей для своего дружка, однако он продолжал допрос еще целый час и с помощью тонких приемов добился от нее дополнительных фактов, усугубивших вину подсудимого.
В сумерках, когда Силби возвращался с работы домой, перед ним неожиданно появилась Мэй Динтон и обиженно заявила:
– Вы упрятали моего парня за решетку на целых семь лет, а полицейские обещали, что судья даст только три года.
– Послушайте, меня не касается, что вам наговорили полицейские. Сожалею, если огорчил, но такова моя работа и вступать в дискуссию я не намерен.
– Вы сделали больше, чем вам за это платят: хитро передернули мои слова! Тед мог подумать, что я на него настучала, но больше он так думать не будет!
Роберт увидел, как Мэй Динтон достала из-под пальто бутылку с широкой пробкой, и равнодушно решил, что девица собралась отравиться. Не ожидая нападения, даже не поднял руку, чтобы прикрыть лицо, и в результате три унции купороса попали в глаза.
Придя в себя после операции, первым делом Силби задал два главных вопроса: когда снимут повязку и когда он снова сможет видеть. Доктор долго уходил от ответа, однако под настойчивым и умелым нажимом пациента в конце концов сдался:
– Что ж! Возможно, будет разумнее узнать правду сейчас, пока вы у нас под наблюдением. Мне очень жаль, мистер Силби, но надежды на восстановление зрения нет и быть не может. Больше того – мужайтесь – вам придется обзавестись парой стеклянных глаз, но это так, для вида.
– Спасибо, – спокойно поблагодарил Силби и за то время, которое потребовалось, чтобы внятно произнести одно-единственное слово, успел заново спланировать собственную карьеру. – Теперь можно заняться составлением жизненной программы.