Порода собаки вызвала живейший интерес к происшествию. Читающей публике напомнили, что мастифы вместе с командой сэра Фрэнсиса Дрейка бросались на абордаж испанских галеонов и что адмирал Нельсон их боялся, а потому изгнал из королевского флота.
И вот в 1937 году появляется мастиф – свидетель загадочного убийства, который вдобавок выступает в странной роли осведомителя. Разумеется, нашлись те, кто поверил, будто собака, сообразив, что хозяина убили, задумала обратиться в Скотленд-Ярд и более полугода настойчиво пыталась втолковать тупоголовым полицейским, где искать тело, а когда наконец исполнила свою миссию, коварные блюстители порядка ее пристрелили.
Эта душещипательная история о мастифе-мученике, наделенном почти человеческим интеллектом, пришлась по душе многим, и не одним лишь почитателям собак, поскольку позволяла выкрутиться из логической ловушки.
Крауч с мастифом на поводке вышел из своего дома в Хэмпстеде вечером, 23 июля. Его машина стояла неподалеку. Пятнадцатилетний мальчишка, остановившийся поглазеть на мастифа, позднее показал, что Крауч окликнул проходившего мимо мужчину, вероятно своего знакомого. Школьник с интересом разглядывал собаку, а потому заметил лишь, что второй мужчина был «крупный», а Крауч – «щуплый». Но в главном парнишка был твердо уверен: Крауч, будущая жертва преступления, уговорил высокого мужчину, предположительно убийцу, сесть в машину. «Будь великодушен, позволь тебя подвезти», – сказал Крауч. Фраза показалась мальчику странной, потому и запомнилась.
На рассвете машину нашли в центре Лондона. Но мужчина с собакой, которая, встав на задние лапы, превосходила ростом хозяина да вдобавок была куда тяжелее, исчезли, не оставив следа. За полгода расследование не продвинулось ни на йоту. И вдруг – вуаля! – дело удалось распутать за несколько часов.
Глава 2
Высокого мужчину, который, поддавшись уговорам, сел в машину Крауча, звали Деннис Стреттон. Это был ничем не примечательный инженер немногим старше сорока. Когда-то они с Краучем вместе учились и были близкими друзьями. Стреттон окончил колледж с отличием, Крауч же с трудом выдержал выпускные экзамены и впоследствии, сменив профиль, работал экономистом в промышленных компаниях. Формально друзья не ссорились, хотя не виделись семь лет.
Если б не коротенькая газетная заметка, где ошибочно сообщалось, что Крауч уехал в отпуск с женой (второй женой), Стреттон не стал бы бродить возле дома бывшего приятеля в Хемпстеде.
Он пришел туда с единственной целью – растравить свои раны, погрузиться в черную меланхолию. Ему хотелось посмотреть на дом, в котором жил Крауч с первой женой, скончавшейся полтора года назад. Покойная миссис Крауч, мечтательная красивая бельгийка, была помолвлена со Стреттоном, пока семь лет назад не вышла замуж за его друга.
Машина Крауча стояла выше по улице в десятке ярдов от дома, поэтому Стреттон не обратил на нее внимания и не насторожился. Бывший приятель застал его врасплох, появившись на пороге с мастифом. Их разделяло не больше трех шагов.
– Деннис! – воскликнул Крауч.
С чувством мучительной неловкости Стреттон обернулся – нелепо было бы идти дальше, сделав вид, будто ничего не слышал. На мгновение он ошеломленно застыл при виде огромной головы мастифа, прильнувшей к ноге Крауча.
– Слушай, Деннис, нам ведь незачем враждовать, правда? Все эти годы я чертовски скучал по тебе, старина!
– Очень любезно с твоей стороны, Артур, – отозвался Стреттон, не поверив словам Крауча. – Я прочел в газете, что ты в Суссексе…
– Уезжаю сегодня вечером. Я как раз направляюсь к ветеринару, чтобы оставить у него беднягу Оскара на десять дней. – Торопливая речь Крауча, болтавшего о пустяках, ясно показывала, что он тоже чувствует себя неуютно, хотя обычно этот человек за словом в карман не лез. – Вот что, Деннис: будем откровенны, как в прежние времена. Знаю, мы расстались не лучшим образом: у тебя на душе остался горький осадок, и этого не изменить, что бы я ни сказал, – но все же я хочу попросить тебя об одолжении.
– Конечно, о чем речь! – Когда в вас клокочет ненависть, простая грубость не приносит облегчения.
– Речь идет об имении бедняжки Леони. Я никак не могу уладить вопрос о наследстве с бельгийскими законниками. Дело тянется уже давно, обычная бюрократическая волокита. Я подумал, что ты мог бы помочь мне с установлением личности владельца.
– Я? Но каким образом?
– Леони как-то сказала мне, что ты так и не вернул ее паспорт.
– Разве? – Стреттон задумался, пытаясь припомнить.
– Мы поженились в Бельгии, поэтому пользовались моим паспортом и паспортом Леони, где она была вписана, разумеется, под фамилией мужа. Ее прежний паспорт – единственное средство убедить бельгийцев, что Леони Крауч – урожденная Леони де Рипер.
– Если ее паспорт у меня, я знаю, где он должен быть. Я отошлю его тебе.
Но Крауч хотел не этого:
– Можно я пойду с тобой и заберу его прямо сейчас, Деннис? Это дело о наследстве – сущий кошмар. Марион, моя вторая жена, постоянно донимает меня просьбами, чтобы я его наконец уладил.
– Но я давно съехал с городской квартиры. Я живу теперь в уединенном коттедже в Эссексе, среди лесов, на краю болот. Врачи посоветовали мне чаще бывать на свежем воздухе. Мой дом в пятнадцати милях от Лондона, вдобавок сначала тебе придется пересечь весь город. Учитывая заторы на дорогах, путь туда займет у тебя больше полутора часов.
– Не важно, когда я доберусь до тестя. Поужинаю на обратном пути. Будь великодушен, позволь тебя подвезти.
Крауч умел придать голосу поистине дьявольскую убедительность. В прошлом Стреттон не раз подпадал под его чары, давая себя уговорить.
– Хорошо. Но может оказаться, что у меня нет паспорта. – Стреттон с сомнением посмотрел на мастифа. – Ты хочешь сначала отвезти собаку к ветеринару?
– Нет. Придется делать слишком большой крюк. Лучше я заброшу его туда на обратном пути. Так будет быстрее.
Крауч открыл заднюю дверцу машины. Мастиф запрыгнул внутрь и улегся на полу.
– Мой дом – по другую сторону доков. Поезжай до Тилбери, дальше я покажу тебе дорогу, – сказал Стреттон, усевшись впереди рядом с Краучем. – Я живу в самой глуши, на северном берегу реки.
Крауч обогнул северный Лондон, направляясь на восток. По пути былые друзья обменивались односложными замечаниями, будто перебрасывая мяч через разделявшую их стену взаимной ненависти.
Когда машина застряла в пробке, Крауч обернулся и ласково потрепал по холке мастифа. Пес зевнул, и Крауч перевел взгляд с оскаленных клыков пса на горло Стреттона, ибо это Крауч, жертва, обладал психологией убийцы – убийцы, что убивает медленно, не прибегая к помощи обычного оружия.
В студенческие годы двое приятелей ничем не отличались от множества других молодых людей, подающих надежды. Их связывала крепкая дружба, хотя Крауч немного завидовал Стреттону – впрочем, завидовал искренне, нисколько этого не скрывая.
