– Ах вот в чем дело!
Ламберт только теперь осознал, что произошло, и похолодел от ужаса. Ему не приходило в голову, что в убийстве могут обвинить невиновного. Позволить, чтобы другого отправили на виселицу за преступление, которое совершил ты сам? Это так же низко и недостойно, как облапошить клиента, доверившего тебе свою машину! Нет, должен быть какой-то выход… разумный выход.
– Менс уверяет, будто увидел на пустыре брошеную машину и, не заметив тела жертвы, решил поживиться чужим добром. – Рейсон довольно рассмеялся. – Матерому вору с его послужным списком следовало бы знать, что ни один суд не поверит в эту сказочку.
В Скотленд-Ярде старший инспектор Карслейк встретил Ламберта как старого знакомого. Затем полицейский сержант проводил его во внутренний двор, где уже стояла шеренга дюжины мужчин, в большинстве своем похожих внешне на Джеймса.
Конраду Жестянщику, одетому в обычное платье, но без воротника, предложили пройти вдоль шеренги. Ламберт отважился посмотреть ему в лицо, однако так и не вспомнил его, сколько ни напрягал память. Зато Жестянщик, поравнявшись с ним, на мгновение задержался, явно узнав, затем молча пошел дальше. На этом процедура опознания завершилась.
– Ну вот, мы не отняли у вас много времени, верно? – оживленно затараторил Рейсон. – Сейчас мои люди быстренько составят рапорт. А мы пока пройдем ко мне в кабинет.
Карслейк присоединился к ним в коридоре.
– Мистер Ламберт обещал нам помочь найти миссис Ламберт, – объяснил Рейсон Карслейку. – Вы сказали, сэр, что мы должны доставить ее сюда, чтобы опознать несессер.
В кабинете Рейсона царил обычный беспорядок. Напротив двери висела большая географическая карта, утыканная флажками, которая тянулась до самого пола. Ламберт заметил на одном из шкафов с папками термос и корзинку для пикника, затем перевел взгляд на стол, заваленный всякой всячиной, и увидел несессер из крокодиловой кожи, который тут же завладел его вниманием.
Ламберт поднял чемоданчик, повертел в руках и поставил на место, широко улыбнувшись полицейским. Вот он, способ помочь Жестянщику спастись от виселицы, а заодно и предотвратить допрос Филлис, грозивший обернуться роковыми последствиями.
– Это не тот несессер! – объявил Джеймс и добавил в ответ на изумленный взгляд Рейсона: – Он похож на тот, что принадлежал моей жене, но увы…
– Боже милостивый! – Рейсон сконфуженно покосился на старшего инспектора Карслейка, чье выражение лица не предвещало ничего хорошего. – Не понимаю, как я мог ошибиться, сэр. – Потом, повернувшись к Ламберту, уточнил: – Послушайте, вы уверены?
– Совершенно! – подтвердил Ламберт. – На несессере Филлис были ее инициалы: «Ф. Ч.», – а на этом никаких инициалов нет.
– Но позвольте, мистер Ламберт, – терпеливо, с легкой ноткой упрека возразил Рейсон, – ваша жена, в то время – миссис Чондри, дала нам подробнейшее описание своего несессера, описание длиной в двести тридцать слов! Она поведала обо всех флаконах и бог знает еще о чем, но ни словом не обмолвилась о своих инициалах.
– Она просто забыла. Филлис вечно забывает самое главное. На чемоданчике были вытиснены буквы с завитушками: «Ф. Ч.».
– Вроде этих? – спросил Рейсон, вытащив из-за карты другой, немного потускневший несессер из крокодиловой кожи, на котором была хорошо видна монограмма «Ф. Ч.».
Ламберт угрюмо оглядел чемоданчик, не скрывая отвращения. Еще один несессер из крокодиловой кожи. Вот так незадача! Теперь Жестянщика повесят, а ему самому придется жить с тягостным чувством, будто он смошенничал, одурачив доверчивого клиента.
– Да, – признал он неохотно, – это несессер моей жены.
– Ах, я страшно виноват! – запричитал Рейсон. – Беда в том, что здесь так мало места, а мне приносят сюда столько всего…
В этот момент в кабинет вошел рассыльный и передал Карслейку какую-то бумагу.
– Рапорт по делу Жестянщика… вернее, осужденного Менса, сэр.
Карслейк пробежал глазами документ и протянул Рейсону. Тот прочитал его, аккуратно сложил и убрал в жилетный карман.
– Впрочем, незачем нам говорить о моих бедах, мистер Ламберт. Поговорим лучше о ваших. Мне очень жаль, но я вынужден арестовать вас и предать суду по обвинению в убийстве Артура Чондри.
Пока Рейсон разъяснял обвиняемому его права, следуя официальной процедуре, Ламберт напомнил себе, что никто не видел его на пустынной дороге в ночь убийства, а поблизости не было ни единого укрытия, где мог бы кто-нибудь притаиться. Полицейские, зная, что свидетелей нет, просто пытались его запугать, поэтому он невозмутимо заметил:
– Это несколько неожиданно, мистер Рейсон. Не мне учить вас сыскному делу, но если вы опираетесь на безосновательные утверждения этого заключенного…
– Жестянщик никак не связывал вас с убийством – сказал лишь, что вы владелец гаража! – воскликнул Рейсон и достал из кармана бумагу. – Можете сами прочитать его показания.
– Тогда в чем, собственно, дело? – постарался возмутиться Ламберт.
– Вы говорите о своем аресте? О, вас выдали с головой показания бывшей жены. – Заметив недоверчивую гримасу Ламберта, инспектор объяснил: – Вернемся к миссис Чондри – так ее звали два года назад. Она не забыла об инициалах на несессере. С чего я это взял? Да штука в том, что она никогда не видела этой монограммы. Ларот пытался зашить прореху на коже, но шов получился заметным. Вот он и вытиснил инициалы, чтобы скрыть дефект, хотя обычно крокодиловую кожу не украшают тиснением. Миссис Чондри попросту не знала о монограмме! Но вы знали! Откуда? Как такое возможно? Вы видели несессер в машине – это единственное объяснение. А когда вы могли его увидеть? В ночь убийства Чондри. Ваши собственные показания убеждают нас, что вы никак не могли видеть монограмму в другом месте и в другое время! Вам не повезло, Ламберт. Мы бы не добрались до вас, не подними ваша жена шум из-за несессера. Мы знаем, что она специально выманила Чондри из клуба. Не хотите рассказать, как было дело?
Ламберт загубил свою жизнь ради пустоголовой куклы. Назвать ее соучастницей означало бы польстить ей, признать ее вдохновительницей преступления. Нет, слишком много чести!
– Сказать по правде, у Филлис не хватило бы духу на такое. Я стоял возле телефонной кабинки в танцевальном зале, когда она звонила мужу. Мне выпала редкая возможность избавиться от Чондри, и я ею воспользовался. Филлис не подозревала, что я задумал убийство.
Скупой убийца
Глава 1
Когда Сесила Арнотта признали виновным в убийстве, ему тотчас приписали все мыслимые злодеяния, на которые толкает человека скупость. Чего только не рассказывали о нем, переиначивая разнообразные истории о скрягах, неизменно опуская при этом забавные эпизоды и добавляя зловещие. Его изображали воплощением зла, что было, разумеется, полнейшей нелепостью. Множество людей подвержены скаредности – досадной маленькой слабости Арнотта. Сколько состоятельных, преуспевающих мужчин прибегают к уверткам, когда настает их очередь угостить коллег рюмочкой спиртного, а потом мучительно презирают себя за это. Между тем презрение к себе – непременная черта убийцы.
