Надо признать, обстоятельства этого преступления были весьма необычны. Арнотт, блестящий инженер, изобрел хитроумное алиби, несокрушимое, если пытаться нащупать в нем брешь, прибегая к традиционным научным методам сыскной работы. В конечном счете его погубила жадность. В департаменте нераскрытых дел весьма смутно представляли себе, что такое «микроскоп» и «дактилоскопическое исследование». Инспектор Рейсон, больше привыкший полагаться на собственное чутье, на вспышки озарения, которые случались у него часто, поймал Арнотта на удочку, словно рыбу в ручье.
Около пяти часов утра 12 октября 1934 года патрульный полицейский заметил автомобиль, стоявший на Кармоддел-лейн, у окраины парка Хэмпстед-Хит, на заднем сиденье которого обнаружилось два трупа: мужчины без пальто и женщины в шубе. Видимых следов насилия на телах не было.
Трупами, автомобилем, а также его содержимым занялись эксперты, и материалы следствия пополнились массой полезной информации. Причиной смерти пары, как показал химический анализ, было отравление. Мужчина и женщина умерли, проглотив некое вещество – назовем его условно гальваниумом, – которое добавили в виски с водой. На полу машины валялась пустая аптечная склянка, на донышке которой оставалось несколько капель жидкости – смесь виски и гальваниума в пропорции 5 к 1,7. Более того, в квартире найденного в машине мужчины обнаружилась молочная бутылка с остатками адского пойла. Немного жидкости пролилось на сервант. По составу она слегка отличалась от остальных образцов, но это объяснялось скорее всего испарением. Напрашивался вывод, что смесь приготовили в квартире погибшего, затем перелили целиком или частично в аптечную склянку, а впоследствии ее выпили обе жертвы. Однако это логическое допущение могло в дальнейшем и не подтвердиться.
Из документов, обнаруженных в пиджаке покойного, явствовало, что звали его Хью Трейнер, что он был коммивояжером и торговал лаками и что машина принадлежала ему. При обыске его квартиры в Килберне полицейские нашли во внутреннем кармане демисезонного пальто чек на триста фунтов, подписанный Сесилом Арноттом, а также небольшой чемодан, принадлежавший, как выяснилось позднее, той самой умершей женщине. В чемодане лежали вечернее платье, пеньюар, домашние туфли, зубная щетка и комбинация. Консьержка, присутствовавшая при обыске, призналась впоследствии, что сразу заподозрила: вещи укладывал мужчина, слабо разбиравшийся в женщинах.
В сумочке покойной нашли письмо с вложенной в конверт платежной квитанцией. Отправителем значился Комитет по делам душевнобольных при психиатрической лечебнице. Женщина оказалась женой некоего Ролингса, признанного умалишенным и помещенного в клинику, что, однако, не помешало ей жить под именем миссис Сесил Арнотт в Йолсум-коттедже, на Бек-Уэй, в районе Голдерс-Грин, то есть примерно в миле с четвертью от Кармоддел-лейн.
– Арнотт! Я помню это имя! – воскликнул Барнс, суперинтендант местной полиции. – Он переехал сюда около года назад. В газете писали, будто этот молодой человек изобрел какой-то особый автомобильный двигатель. Ему прочили блестящее будущее и всякое такое. Сдается мне, здесь идет речь о любовном треугольнике.
Глава 2
Мысль о любовном треугольнике приходила в голову многим, однако со словом «любовный» возникла неувязка, поскольку довольно скоро выяснилось, что на момент смерти женщину не связывали романтические отношения ни с одним, ни с другим мужчиной.
Барнс в сопровождении помощника прибыл к жилищу Арнотта в половине девятого утра. Йолсум, дом из пяти комнат с гаражом, стоял особняком на полуакре земли в конце тихой улочки. Служанка средних лет проводила полицейских в столовую, а несколько минут спустя в комнату ворвался Сесил Арнотт в домашнем халате, поправ все правила полицейского расследования.
– Догадываюсь, почему вы здесь. Хью Трейнер и женщина, жившая здесь под видом моей жены! Они мертвы?
– Да. Мне жаль, что приходится говорить это, – пробормотал Барнс. – Но что заставило вас подумать, будто они мертвы, мистер Арнотт?
– Вы! Ваш мундир! Вдобавок Трейнер признался, что выпил лишнего и не может вести машину. Вначале он позволил мне сесть за руль и я отвез его к миссис Берчем, но потом настоял, что дальше справится сам. Как случилась авария?
– Они погибли вовсе не в аварии, а от яда. Их нашли в машине Трейнера на Кармоддел-лейн, неподалеку от парка Хэмпстед-Хит.
Барнс ожидал бурной реакции, но Арнотт воспринял информацию спокойно. Несмотря на то что ему едва исполнился тридцать один год, ощущалась в нем какая-то внутренняя отрешенность и вместе с тем необычная властность. Пепельные с проседью волосы и уверенная манера держаться придавали ему облик энергичного, решительного мужчины лет сорока, а в голосе довольно приятного тембра проскальзывало легкое жеманство, предполагающее, будто слушатель уже согласился с его суждением.
– Похоже, вы не удивлены, мистер Арнотт? – закинул пробный камень Барнс.
– И да и нет. Миссис Ролингс была весьма истеричной особой и могла выкинуть все, что угодно. Но Трейнер… меня удивил. Я не назвал бы его человеком с расстроенными нервами. Трудно поверить, что он принял яд.
Беседа заняла около двух часов. В итоге Арнотт подписал составленное заявление. Если опустить обычные формальности и повторы, суть его сводилась к следующему:
«О моей связи с Мейбл Ролингс было известно всем нашим знакомым, которые обращались с нами как с супругами. Однако последние полгода наши отношения были чисто дружескими, хоть мы и жили под одной крышей. Все мое время и силы занимала работа, и это неизбежно привело к тому, что я не уделял Мейбл должного внимания. Накануне вечером я работал дома, у себя в кабинете на втором этаже. В этот день у прислуги был выходной. Мейбл собиралась на вечеринку к нашей знакомой, миссис Берчем. Около восьми она вошла ко мне в комнату, одетая в меховое пальто, и сказала, что его приобрел для нее Трейнер с правом вернуть покупку и добавила: вещь можно выкупить очень дешево, за триста фунтов. Я ответил, что мне нужно подумать, триста фунтов – сумма немалая: едва ли мы можем позволить себе подобные траты на одежду. Наш разговор прервался из-за прихода одного из механиков, что работают в моей экспериментальной мастерской. Тот задержался на работе сверхурочно и пришел кое о чем меня спросить. Я впустил его сам, поскольку прислуги не было дома. Мы поговорили внизу, и минут десять спустя я поднялся в кабинет. Мейбл, обиженная моими сомнениями, устроила сцену из-за шубы. Вспыхнула ссора, и она заявила: «Ладно, если ты не купишь мне шубу, ее купит Хью Трейнер. Я сейчас же покину твой дом, и ты меня больше не увидишь. Я ухожу к нему». Думаю, это ее точные слова. Так, в меховом пальто, она и ушла. Несколько минут спустя мне позвонила миссис Берчем, чтобы узнать, почему не приехала Мейбл, и я сказал, что та ушла от меня к Трейнеру.
Около девяти Мейбл вернулась и, извинившись за гневную вспышку, призналась, что не собиралась уходить к Трейнеру, только хотела меня уязвить. Мейбл стыдилась своей вздорной выходки. Видя, как она огорчена, и стремясь ее утешить, я согласился купить ей шубу. Мы как раз говорили об этом, когда пришел Трейнер. Было примерно четверть десятого. Я открыл ему дверь. Мейбл все еще плакала, поэтому сказала, что спустится к нам позже, после того как приведет себя в порядок.
