В последнее время она редко садилась за руль, но машину имела, и регистрация автомобиля была в порядке.
– Ключи в ящике комода.
Я понимал, что это не лучший шаг – вмешиваться в раздоры детей. Особенно если придется столкнуться с родителями того, с кем подрался твой сын.
Решил, что самое правильное при встрече с Уортингтоном все валить на недоразумение. Ни в коем случае не говорить, что Карл украл часы. Лучше сказать, что Итан сам одолжил их ему на время. Но не имел права этого делать, так как часы ему не принадлежат. Объясню, что часы – семейная реликвия, что ими владел еще прадед Итана. Немного привру: скажу, когда дед обнаружит пропажу, мальчишке грозит серьезная порка.
Хотя нет, последнее говорить не стану. Может показаться смешным.
Самое главное: никого ни в чем не обвинять. Вести себя тактично и вернуть эти чертовы часы.
Я открыл адресное приложение в телефоне и нашел человека по имени С. Уортингтон. Оказалось, что такой всего один и проживает на улице Кленов, которая находится неподалеку от того места, где живут родители, что вполне естественно, поскольку мальчики учатся в одной школе. Квартал Уортингтонов представлял собой скопище дешевых таунхаусов, сгрудившихся, словно поставленные стоймя на полке коробки из-под обуви. На коротких подъездных дорожках стояли машины в разной степени ветхости, задние стены домов упирались в проулки.
Обычно меня в такие места не тянуло, но после утренних событий было на все наплевать. Буду вести себя любезно, только бы вызволить проклятые часы, которые стащил у моего сына маленький негодяй.
Я нашел нужную дверь. Держась за ржавые перила, поднялся по трем цементным ступеням и постучал.
– Кто там? – Голос мне показался не мужским.
– Мне нужен мистер Сэм Уортингтон! – крикнул я в ответ. – Я отец Итана.
– Кого?
– Итана. Приятеля вашего сына. Пришел, чтобы…
Внезапно дверь отворилась.
Передо мной стояла женщина.
– Я Саманта, – отрезала она. – Большинство моих знакомых называют меня Сэм.
Ей было лет тридцать. Короткие каштановые волосы, белая облегающая майка и такие же обтягивающие джинсы. И то и другое ей очень шло. Привлекательная женщина. Но, честно говоря, первым я заметил иное: дробовик в ее руках. И этот дробовик целил мне меж глаз.
Глава 18
– Что потребуется, чтобы подготовить и запустить в работу «Пять вершин»? – Этот вопрос Рэндал Финли задал Глории Фенуик. Они сидели в его кабинете в Спрингз-Уотер – жалком подобии того кабинета, в котором он восседал, когда в качестве мэра возглавлял маленькую империю под названием Промис-Фоллс. Там у него был и широкий дубовый стол, кожаные кресла для посетителей и бархатные шторы на окнах. Во всяком случае, они выглядели как бархатные.
Этот же кабинет на заводе по бутилированию воды в пяти милях от города на участке земли, которая принадлежала пяти поколениям Финли, был лишен того очарования. Дешевый металлический стол с крышкой из ламината под дерево, пластмассовые стулья и несколько фотографий, перевешанных сюда со стен мэрского чертога. Рукопожатие с комментатором «Фокс-Ньюс» Биллом О'Рейли, шуточный бой на кулачках с бывшим борцом и одно время губернатором Джессом Вентурой.
В мэрском кабинете, однако, не висел календарь от журнала «Пентхаус». И Финли раздумывал, не снять ли его, прежде чем приглашать Фенуик. Но, черт возьми, что такого в этом календаре, чего бы она уже не видела? Например, в зеркале?
Глория Фенуик была тонкой, как карандаш, со светлыми до плеч волосами. Ей было около сорока, и она носила одежду от Энн Клайн. Она до сих пор числилась главным менеджером тематического парка и по указанию головной корпорации сворачивала дела. Это означало общение с кредиторами и распродажу всякого хлама. А также рассмотрение просьб о приобретении земельных участков. Однако до сих пор таковых не поступало.
– Я вообще не понимаю, почему согласилась на эту встречу, – заявила Фенуик, стоя и поглядывая на ближайший пластмассовый стул. Сиденье треснуло, и создавалось впечатление, что стул ущипнет ее за деликатное место, если она решится на него сесть.
– Согласились, потому что хватаетесь за любую возможность выставить себя перед начальством в выгодном свете.
Фенуик взяла со стола хозяина кабинета пластиковую бутылку с водой «Финли спрингс» и посмотрела сквозь нее на свет подмаргивающей потолочной люминесцентной лампы. Прищурившись, покачала.
– На мой взгляд, мутновата.
– Мы сделали несколько анализов прошлой партии, – сообщил Финли. – Хотя и содержит некоторое количество загрязняющих веществ, вполне безопасна для питья.
– Напечатайте это в качестве слогана на этикетке, – предложила гостья.
На столе Финли зазвонил телефон. Он посмотрел, кто его вызывает, и отвечать не стал.
– Не хотите присесть?
– Стул треснул.
Финли вышел из-за стола и выбрал другой, который меньше угрожал привлекательной заднице Фенуик. Она села, хозяин кабинета обошел стол и сел на свой.
– Ваш парк – хороший стимул для города.
– «Пять вершин» не откроются, – ответила Фенуик.
– Мне кажется, ваши начальники недальновидны. Для развития, строительства и привлечения посетителей парку вроде этого требуется время.
– Вам-то что за дело?
Финли откинулся на стуле и закинул руку за голову, отчего его живот выпятился вперед, словно выпуклое днище котелка.
– Я собираюсь вернуться в политику. Хочу снова вступить в игру. Промис-Фоллс катится по наклонной плоскости. Все идет прахом. Бизнес закрывается, жители уезжают из города. Газета больше не выходит. Прекратилось строительство частной тюрьмы, и множество людей лишились работы. Завод, изготовлявший детали для «Дженерал моторс» и «Форда», не возобновил контракты с Мексикой. И словно всего этого мало, сворачивается местный тематический парк.
– Предприятие оказалось нежизнеспособным, – пояснила Глория Фенуик. – Строить в том месте было неверным расчетом. Переоценили возможности транспортной системы. Промис-Фоллс расположен слишком далеко на север от Олбани. Других приманок, вроде дешевых складов-магазинов, нет. Город не стоит на пути из пункта А в пункт Б. Так что парк законсервирован.
– Каждый раз, когда я проезжаю мимо, меня всего переворачивает. Видеть, что колесо обозрения, американские горки и все прочее не работает и заброшено, – от этого бросает в дрожь.
– Интересно, что бы вы сказали на моем месте? Мой кабинет все еще на территории парка. Находиться там – все равно что жить в городе-призраке. Особенно поздно вечером.
– Когда я вернусь на пост мэра, – Финли оперся руками о стол и подался вперед, – я освобожу парк на пять лет от местных налогов на собственность и предпринимательство. Если за эти пять лет «Пять вершин» не обретут финансовую жизнеспособность – еще на пять. Это составит десять. Я считаю, что создание рабочих мест важнее набивания городского налогового кошелька.
