– В чем дело? – встрепенулась адвокат. – Вы будете общаться с ней только в моем присутствии.
– Хорошо, – кивнул Дакуэрт. – Давайте пройдем сюда.
Он провел их в допросную и указал рукой на стулья по другую сторону стола:
– Пожалуйста, туда.
Женщины сели.
– Вам нечего предъявить моей клиентке, – заявила Натали. – А если даже что-то есть, вы не могли выбрать более неудачного времени. Душевное состояние мисс Пикенс вызывает опасение, и если вы настаиваете на том, чтобы содержать ее здесь, вам придется организовать постоянный пост, чтобы исключить попытку самоубийства. Только вчера вечером…
Дакуэрт предостерегающе вскинул руку.
– Знаю. Я хочу спросить у мисс Пикенс нечто такое, что не имеет отношения к обвинению. Никак не связано с Розмари Гейнор.
– Например? – Натали не сводила глаз с детектива, который опустился напротив них на стул.
– Марла… Ничего, если я буду называть вас Марла?
Та слабо кивнула.
– Понимаю, как вам тяжело, но хочу кое-что узнать о вашем ребенке. О вашем младенце.
– Это слишком болезненная тема, чтобы входить в такие материи, – прервала его адвокат.
– Марла, – Дакуэрт понизил голос, – когда вы были беременны, не приходила ли вам в голову мысль отдать ребенка на усыновление в другую семью?
Марла в недоумении заморгала.
– В другую семью?
– Ну да, в другую семью.
Марла медленно покачала головой:
– Никогда. Ни на секунду. Я хотела иметь ребенка. Больше всего на свете.
– И такого разговора никогда не возникало?
Марла, вздохнув, ответила:
– Постоянно возникал. Мать все время об этом твердила. Сначала настаивала, чтобы я сделала аборт. Но я не стала. Потом начала уговаривать отдать ребенка на усыновление. Но я опять не захотела.
Дакуэрт легонько постучал пальцами по столу.
– Вы рожали не в больнице? Не в больнице вашей матери?
– Нет, – ответила Марла. – Мы уехали в хижину.
– По-моему, это как-то странно. Ваша мать управляет больницей, но не пожелала, чтобы вы рожали в ее медицинском учреждении.
– Там случилась вспышка псевдомембранозного колита, кажется, это так называется.
– И тем не менее необычно уезжать рожать так далеко за город.
– Все прошло хорошо благодаря тому, что там находился доктор Стерджес. – Марла потупилась. – Хотя ничего хорошего в итоге не получилось. Пуповина обмоталась вокруг шеи плода, и его не смогли спасти.
– Представляю, как это было ужасно.
Марла медленно кивнула.
– Да… только, когда ребенок родился, я была почти в отключке. Доктор Стерджес дал мне какое-то болеутоляющее.
– Расскажите об этом поподробнее.
– Что тут рассказывать? Мне было больно, но не очень сильно. Однако доктор Стерджес и мама испугались, что может быть хуже, и дали лекарство. Я даже не почувствовала, как ребенок появился на свет.
– Но потом вы видели девочку?
Марла утвердительно кивнула:
– Да. Вспомнить этот момент не могу… но видела. Касалась пальчиков, целовала в головку.
– Но если вы не помните этого момента, откуда знаете, как все происходило?
– Мама помогла вспомнить. Для меня тогда все было как в тумане. Но она мне рассказывает снова и снова, и я словно вспоминаю сама.
– Расскажите мне еще немного об этом.
– Ну… это похоже на то, как когда я была маленькой… годика полтора. Мы пошли к знакомым родителей, у которых была большая собака. Она бросилась на меня и повалила. Чуть не укусила в лицо, но хозяин отшвырнул ее в сторону. Я очень испугалась, сильно плакала, но ничего этого не помню. Папа с мамой мне много раз рассказывали, и я вижу те события, как кино. Как я упала, как собака прыгнула на меня. Могу в деталях представить, как она выглядела, хотя в действительности не знаю. Вот примерно так. Понимаете, что я хочу сказать?
Дакуэрт улыбнулся:
– Думаю, что да.
Глава 64
Дэвид
На осознание того, что сказала Агнесса, мне было отпущено совсем немного времени. Пусть ее сообщение было коротким, зато очень емким по смыслу.
Раз она крикнула: «Беги!» – значит, представляла, где я нахожусь и в каком оказался положении.
Знала, что именно в эту минуту я повстречался с доктором Стерджесом.
И хотела, чтобы я во всю прыть пустился от него наутек.
Через миллисекунду после того, как она крикнула мне «Беги», я повернул голову налево и посмотрел на Стерджеса. Рука, которую он до этого прижимал к боку, распрямлялась. Мне показалось, что я заметил в ней что-то маленькое, цилиндрическое. Похожее на карандаш с металлическим стержнем.
Нет. Больше похожее на шприц.
– Проклятие! – Я выронил телефон, перебросил ручку автомата переключения передач в положение «вперед» и вдавил педаль газа в пол. Мамин старенький «таурус» отнюдь не «феррари», но он прыгнул так, что Сарита откинулась на спинку сиденья, град гальки осыпал «ауди» Гейнора, а доктор Стерджес отскочил в сторону, чтобы его нога не попала под колесо.
– Стой! – закричал он. – Стой!
Машину на гравиевой обочине занесло, левые колеса взвизгнули, зацепившись за асфальт.
– Кто? Кто вам звонил? – выкрикнула Сарита.
Мне было не до ответа. Я бросил взгляд в зеркало – не висит ли черный «ауди» у меня прицепом на хвосте. Стерджес, запустив руку в карман пиджака, судорожно пытался то ли что-то достать, то ли положить.
– Пригнись! – крикнул я Сарите.
– Что?
– Пригнись!
Я посмотрел в зеркало. Какие еще сюрпризы, кроме шприца, приготовил нам эскулап? Но руки с пистолетом он в нашу сторону не направлял. Наоборот, бежал к машине Гейнора.
Впереди возник перекресток. Я заложил левый поворот так, что громко застонали покрышки. Возникло ощущение, что на полсекунды машина встала на два колеса. Сарита, сопротивляясь инерции, уперлась руками в приборную панель.
– Что случилось? – закричала она. – Что вы увидели?
– У него игла. Он держал шприц. Еще мгновение, и он воткнул бы мне его в шею.
В четверти мили от нас лежал следующий перекресток. Если я поверну, затем еще и еще, у меня есть шанс оторваться. «Ауди» без труда нагонит старую колымагу, но если преследователи потеряют наш след, им не поможет скорость этого великолепного образца немецкого инженерного искусства.
Я пошарил рукой рядом с собой, пытаясь найти свой мобильник.
