Марла получала профессиональную помощь, но была не единственной, кто в ней нуждался.
Моя мать была безутешна.
Ее сестра погибла, и когда Агнесса летела с моста в смертельную пропасть, в ее ушах наверняка звучали последние слова, сказанные Арлин: «Ты всегда была жестокой, Агнесса, но я не подозревала, что ты монстр».
Несмотря на то что сестра совершила ужасные поступки, мать сожалела о своих словах.
Я чувствовал, что она себя казнит, мучается мыслью, что если бы она относилась к сестре иначе, стала бы для нее лучшей старшей сестрой, ничего подобного не случилось бы.
Тело Агнессы нашли внизу по течению реки – его выбросило на скалы на мелкой быстрине. Она была не первым человеком, расставшимся с жизнью, прыгнув с моста над водопадом. И наверное, не последним. Только сомневаюсь, чтобы до нее или после это могли проделать с такой целенаправленной решимостью.
По свидетельству очевидцев, Агнесса спокойно дошла по пешеходной дорожке до середины моста, положила сумку, села на перила и изящно перенесла ноги на другую сторону. И прежде чем кто-то сумел ее удержать, полетела вниз.
Я не мог решить, что ею двигало в этот момент: отвага или безмерная трусость? Возможно, и то и другое. То, что она не призналась дочери, как с ней поступила, склоняло меня к последнему. Предоставила объясняться мужу и всем остальным.
Итан, учитывая, какие нам выпали испытания, держался молодцом. Переезд в мотель на несколько дней, пока я ищу жилье, показался ему приключением. Пожар потушили, прежде чем пламя добралось до второго этажа, и его вещи не пострадали. Модель железной дороги, которую построил в подвале отец, намокла, но локомотивы, товарные вагоны и городская водонапорная башня со временем высохнут.
Я уже собрался вылезти из машины и проверить, как там Марла и Джилл, но в это время зазвонил мой мобильный. Я не узнал номера, но это был не Финли, и я ответил:
– Слушаю?
– Сукин ты сын.
Голос был женским.
– Сэм? – спросил я. – Это ты, Саманта?
– Ты меня обманул. Ловко все обстряпал. Как я не догадалась, что ты работаешь на них? Знала же, что они хотят вернуть себе Карла, но не могла представить, что пали так низко.
– Сэм, клянусь, я не понимаю, о чем ты говоришь?!
– Толково придумал – трахнуть меня на кухне, где все видно в окно и можно сделать прекрасные фотки. Чтобы потом говорить, что меня имеют в собственном доме и так, и сяк.
Сердце у меня оборвалось, но я попытался разобраться, что произошло. Вспомнил синий автомобиль с тонированными окнами.
– Сэм, послушай, я ни сном ни духом…
– Я тебе отплачу, мерзавец. Только попробуй еще сунуться ко мне, я спущу курок. – Саманта повесила трубку.
Я тут же ей перезвонил, но она не ответила. Тогда оставил голосовое сообщение: «Чего бы ты обо мне ни вообразила, я этого не делал. Клянусь. Если у тебя из-за меня неприятности, извини. Я тебя не хотел подставлять. Честно. – Поколебался и добавил: – Я хочу тебя снова увидеть».
Подумал, что бы еще сказать, но не нашел слов. И, закончив вызов, положил телефон в карман и едва слышно пробормотал:
– Будь все неладно.
Джилл открыл через десять секунд после того, как я позвонил в дверь.
– Заходи, Дэвид. – Голос ровный, пустой.
– Решил проведать Марлу. Посмотреть, как у нее дела, – объяснил я.
– Конечно. Она на кухне с Мэтью. Я на телефоне, утрясаю детали. С Агнессой.
Я кивнул.
– Надеюсь, ты не ждешь, что я стану тебя благодарить? – продолжал он.
– Мне очень жаль.
– Ты был инструментом в обретении истины. Дело важное. Но теперь моя жена умерла, а я остался с дочерью и внуком, за которыми придется ухаживать. Такова для меня цена твоей истины.
Мне нечего было ответить.
Я прошел за ним на кухню. Высокий стул был приобретен только вчера. Восседавшего на нем Мэтью оберегал от падения тонкий ремешок безопасности у его живота. Напротив на кухонном табурете сидела Марла и, зачерпывая зеленую протертую субстанцию из маленькой стеклянной банки, кормила сына с крошечной красной пластмассовой ложечки.
– Дэвид! – обрадовалась она, отставила детское питание, вскочила с табурета, обвила меня руками и расцеловала. – Как я рада тебя видеть!
– Я тоже.
Марла снова села.
– Возьми табурет. Я как раз кормлю Мэтью обедом.
– Что это за месиво? – поинтересовался я, усевшись.
– Горошек. Он его втягивает как пылесос. Можно, я задам тебе вопрос?
– Конечно.
– Как ты считаешь, мне продолжать звать его Мэтью? Ведь это имя дали ему Гейноры, а я бы назвала по-другому.
– Не знаю, – ответил я.
– Потому что хоть он и маленький, но, наверное, уже отзывается на него. И если менять имя – я бы выбрала Кайл, – то надо это делать прямо сейчас.
– Боюсь, я не тот человек, который способен давать советы в таких делах. Не исключено, что изменение имени потребует решения каких-нибудь юридических вопросов. И не только.
Марла понимающе кивнула:
– Ты прав. Я посоветуюсь с мамой.
Меня окатило холодом. Я покосился на Джилла. Тот говорил по телефону и делал какие-то заметки. Он ответил взглядом мертвых глаз.
– С мамой, – повторил я.
– Когда она сумеет вернуться, – объяснила Марла. Она, должно быть, что-то заметила в моих глазах и улыбнулась. – Я знаю, о чем ты подумал. Что мама прыгнула с моста через водопад. Все так говорят. – Она понизила голос до шепота: – Мама только разыграла смерть. Ей требуется время, чтобы здесь все улеглось. Потом она возвратится и во всем мне поможет.
Я потерял дар речи.
– О ней много всякого рассказывают, – продолжала Марла. – Чего никогда не могло быть. Доктор Стерджес – тот очень, очень плохой человек. Он ловчил с мамой – обманом убедил, что мой ребенок умер. Это был заговор. Его сообщниками были Гейноры. А мама не имела к этому никакого отношения.
Снова улыбнувшись, Марла отправила очередную ложечку гороха Мэтью в рот. Половина пролилась на подбородок.
– Посмотри на себя. Какой ты грязнуля. Дэвид, правда, он очень красивый?
– Очень.
– Мне кажется, немного похож на папу. – Она повернулась к отцу: – Как ты считаешь?
– Тебе виднее, – ответил Джилл и, превозмогая себя, добавил: – В нем есть что-то от Агнессы. В глазах.
Марла окинула взглядом сына.
– Ты прав. Я тоже заметила. Просто поразительно. Дэвид, а ты заметил?
– Вроде бы. – Я поднялся. – Если не против, буду к тебе время от времени заглядывать.
