– Но Хантера ищет весь мир! – воскликнул Камерон. – Почему ты думаешь, будто найдем его мы?
– У нас есть Салли Файерс, которая мне доверяет, и поэтому, полагаю, она поможет, особенно если Хантер хочет, чтобы его нашли.
– Если бы он этого хотел, то сел бы в тот вертолет, – рассудительно заметил Камерон.
– Нет, если ждал от ЦРУ какой-нибудь пакости. Мы с тобой – другое дело, потому что хотим только одного – узнать правду. Спорю на что угодно, именно к этому стремится Хантер Дрексель: рассказать правду. Вспомни, когда его похитили, он шел на встречу с тобой.
– И?..
– Значит, хотел что-то рассказать тебе или что-то узнать у тебя. Думаю, до сих пор хочет.
– Это всего лишь версия, – скептически заметил Камерон.
– Ты можешь предложить другую?
– Пожалуй, нет.
Камерон придвинулся ближе, и внезапно Трейси осознала, что они держатся за руки, почувствовала жар его тела, силу и близость. Сексуальное влечение между ними буквально било током, они задыхались, будто их душил готовый разразиться ураган.
Камерон положил ладонь ей на затылок, притянул к себе и поцеловал, и не так нежно, как в первый раз, а неистово и страстно. Трейси откликнулась инстинктивно, внезапно утратив самообладание. Поцелуй показался ей неуправлемым взрывом, будто оба они мчались наперегонки к невидимой цели.
Опустив руку, Камерон схватил подол платья Трейси и одним плавным движением сдернул его через голову. Она ахнула от восхитительных ощущений: его руки у нее на спине были божественно теплыми и по-мужски грубыми. Сомнение, страх, чувство вины свистели мимо нее, как пули в джунглях: все они превращались в ничто в бушующем пожаре ее желания.
– Давай займемся любовью. Сейчас. Пожалуйста, – взмолилась Трейси, касаясь ладонью его бедра, обтянутого джинсами, мускулистого и твердого как гранит.
– Ты уверена? – хрипло от переполнявшего его желания спросил Камерон. – Именно этого ты хочешь?
– Уверена.
И внезапно она поняла – да, уверена. Полностью, блаженно уверена.
Камерон отнес ее в спальню. Большая комната выглядела странно безличной, как номер в дорогом отеле: кругом темно-серые ковры и настольные лампы под черными шелковыми абажурами, хотя вряд ли они сейчас обращали внимание на декор.
Сняв с нее нижнее белье, Камерон уложил Трейси на широченную кровать. Затем быстро разделся сам и опустился рядом с ней на колени, восхищенно разглядывая ее тело. Вся его кровь до последней капли устремилась вниз, к паху, и от возбуждения ему стало почти больно.
– Ты прекрасна… нет, восхитительна!
Трейси потянулась и обняла его за шею, потом опустилась ниже, обхватила ногами талию и тоном, не терпящим возражений, заявила своему добровольному пленнику:
– Больше никаких разговоров!
Камерона не нужно было просить дважды.
Следующие несколько часов показались им волшебными. У Трейси было тело девушки-подростка, зато такую чувственность и сексуальную уверенность могла бы излучать только умудренная опытом женщина вдвое старше. Как любовник Камерон был великолепен – страстный, нежный и жадный одновременно. Они занимались любовью снова и снова, до тех пор, пока не рассвело, а у них обоих не осталось сил, чтобы пошевелиться. Они лежали, прижавшись друг к другу, пока всходило солнце, и разговаривали о своих умерших сыновьях, о своей скорби и чувстве вины, о своих воспоминаниях и боли. Они знали, что каждый понимает другого, как не поймет никто.
Уже уплывая в сон, Трейси положила голову Камерону на грудь и прошептала:
– Ведь ты поможешь мне, правда?
Погладив ее по голове, он подумал, что какая-то часть Трейси Уитни всегда помнит о работе – такова ее природа.
В этом они похожи. Слишком много у них общего, так ведь можно и влюбиться.
Но Камерон Крю дал себе слово контролировать эмоции.
– Ты же знаешь, что помогу. Спокойной ночи, милая.
Глава 17
В Нейе-сюр-Сен стояло великолепное утро. Солнце светило теплее, чем в прежние недели, голубизна неба ослепляла. Это было первым обещанием грядущего лета и долгих беззаботных дней.
Сначала Лекси Питерс испытывала определенные сомнения насчет того, стоит ли провести год во Франции. Получив отказ от программы «Учить в Америке» – «У вас прекрасный потенциал, просто в этом году мы предъявляем особенно высокие требования. Будем рады получить ваше заявление в следующий раз»
[16], ей все же хотелось чего-то добиться. Она уже почти согласилась поработать в крохотной сельской школе в Кении, когда отец предложил ей альтернативу – пансион «Кемп Париж».
– Отличная зарплата, так что сможешь кое-что скопить. А «Учить в Америке» никуда не денется, тем более что второй язык весьма приветствуется и окажется очень полезным в будущем году.
Лекси все еще сомневалась. Да, зарплата отличная, но это потому, что место в лагере для неуправляемых подростков в престижном парижском пригороде Нейе настолько дорогое, что только супербогатеи могут себе позволить отправить туда детей.
– Мне совершенно неинтересно потворствовать избалованным, наглым отпрыскам богатеньких папочек, – ответила она отцу. – Я хочу заниматься чем-нибудь полезным.
– Не будь так категорична, – возразил Дон Питерс. – Ты думаешь, дети богатых не страдают? Думаешь, пагубным привычкам и душевным болезням есть дело до того, сколько денег у мамочки и папочки? У всех ребят в «Кемп Париж» есть проблемы, и помочь им очень полезное дело. Я думаю, ты там многому научишься.
«Что ж, он оказался прав, – думала Лекси, прислоняя велосипед к стене конюшни. – Я здесь очень многому научилась, так что даже домой будет жаль возвращаться».
Шато, в котором располагался пансион «Кемп Париж», представляло собой монументальную дореволюционную постройку до нелепого помпезную, с конюшнями для иппотерапии, тремя плавательными бассейнами разной величины и шестью самыми ухоженными на свете теннисными кортами, какие Лекси только видела. Большинство членов персонала оставляли свои велосипеды и машины возле конюшен и дальше все шли пешком по короткой красивой подъездной дорожке, обрамленной с обеих сторон деревьями.
Вытащив из велосипедной корзинки стопку книг по психологии, Лекси направилась к выходу с конюшенного двора, когда рядом с ней остановился темно-серый «ниссан».
Водитель вышел и быстро огляделся. Мужчина, весьма привлекательный, показался ей странно знакомым, хотя в «Кемп Париж» точно не работал: сотрудников было всего пятнадцать человек, и Лекси их знала.
– Bonjour. Vous etes nouveau ici?
[17]
