– Вы просили меня поискать связь между Алтеей и тем, что произошло в этом кампусе.
– Вот именно, – согласился Бак.
– Ну так ее нет. Я понимаю, что вы особым умом не блещете, агент Бак, но не уверена, что сумею выразиться яснее, даже ради вас, – отрезала Трейси. – Как идет охота на Хантера? Судя по тому, что я слышала, ваше перекати-поле все еще где-то катится?
Было сложно удержаться и не выпалить в лицо ненавистному Милтону Баку, что она уже выследила Хантера Дрекселя, что подошла к нему вплотную и вот-вот готова встретиться, что англичане тоже его отыскали, а сам Бак вместе со своим высокомерным агентством остался на позорном третьем месте. Единственный человек, которому она рассказала, что в действительности произошло на Монмартре, это Камерон Крю, но даже в разговоре с ним она умолчала о том, что видела Джефа.
«Потому что ты его не видела, просто не могла увидеть. В суматохе ты ошиблась».
– Как обычно, вы понятия не имеете, о чем болтаете, – едко произнес Милтон Бак и, наклонившись ниже, прошипел на ухо Трейси: – Валтон не будет вечно вас защищать, знаете ли. Если в ближайшее время мы не получим сведений об Алтее, у нас возникнут вопросы типа: а не известно ли вам больше, чем вы говорите?
– В смысле, примерно, как у вас с Хантером Дрекселем? – прошипела в ответ Трейси.
На мгновение ей показалось, что Бак ее сейчас ударит.
– Окажите себе любезность и забудьте про Дрекселя. Я – старший агент ФБР, мисс Уитни, а вы всего лишь бывшая мошенница, которая может перестать быть полезной.
К облегчению Трейси, их прервала очаровательная француженка из отдела баллистики, она увела ее на подробный брифинг о том, что именно произошло в Нейе. С радостью покинув Милтона Бака, как всегда после стычек с ним, она ощущала неприятный осадок страха.
«Он мне ненавистен, и в один прекрасный день он действительно может стать во главе бюро. Если такое произойдет, он не успокоится, пока не затолкает меня обратно в камеру и не выбросит ключ».
Трейси вместе с экспертом по баллистике сделала много записей, затем отправилась на ленч в шато, служившее главным школьным зданием, но быстро потеряла аппетит, заметив генерал-майора Фрэнка Дорриена, направлявшегося к ней из очереди в буфет.
– Мисс Уитни. – Фрэнк одарил Трейси той пустой, роботоподобной улыбкой, какую она запомнила во время их последней встречи в Лондоне. Этот человек так же правдив, как комплимент в печенье с предсказанием. – Надеюсь, вы провели достаточно информативное утро?
– Спасибо, да. А вы?
– Мое утро было весьма интересным.
В последний раз Трейси видела Фрэнка, когда тот стоял на улице Монмартра и хлопал руками, как встревоженная курица крыльями, потому что его добыча, Хантер Дрексель, скрылась, как и тот, кто намеревался его убить. Трейси решила, что Дрексель и есть тот самый хромавший блондин.
Она так и сказала Камерону той же ночью: «Это был он, я уверена. Думаю, он ранен в ногу». А Камерон, как обычно, изобразил адвоката дьявола: «Это мог быть просто случайный прохожий, который оказался не в том месте и не в то время».
Трейси не согласилась. «Прохожий упал бы на землю и дождался помощи, в особенности если опасность миновала, а он хотел скрыться ничуть не меньше, чем убийца. Он не мог допустить, чтобы его узнали».
Хантер Дрексель снова исчез, оставив генерал-майора Фрэнка Дорриена с носом. Во второй раз за день Трейси едва справилась с искушением посмеяться над человеком, которого сильно ненавидела, и не в последнюю очередь потому, что она видела его в тот день, а значит, и он мог заметить, как она входила в апартаменты Паскаля Кошена, но предпочел промолчать.
«Может, мы оба говорим не все, что знаем? Возможно, у нас есть тайны не только друг от друга, но и от ЦРУ?»
– Знаете, что самое интересное из того, что стало мне известно сегодня? – небрежно спросил Фрэнк, размазывая сыр бри по багету. – Один из убитых в пансионе подростков – Джек Чарлстон.
Фрэнк кинул на Трейси вопрошающий взгляд, но это имя ничего ей не говорило.
– Джек был сыном Ричарда Чарлстона, и, оказывается, единственным.
Ричард Чарлстон. Что-то знакомое. Трейси напрягла память, пытаясь выудить из нее нужные сведения.
– Ричард был членом Европарламента и выступал против попыток «Крю ойл» закрепить за собой права на фрекинг по всему Евросоюзу, в том числе и здесь, во Франции, – напомнил Фрэнк Дорриен. – Протестовал он громко. И успешно.
Точно. Камерон упоминал Ричарда Чарлстона в тот первый вечер, когда они встретились в Женеве. Он приезжал в Швейцарию, пытаясь добиться поддержки Европарламента, чтобы расширить свой европейский бизнес, но представитель Великобритании выступил против.
– Я вспомнила, – сказала Трейси.
– Ричард Чарлстон собирался произнести речь здесь, в «Кемп Париж», как раз в тот день, но в последний момент изменил планы. Полагаю, просто боевикам не сообщили об этом, вот и… – Фрэнк улыбнулся. – В результате убит его сын. Осмелюсь заметить, с точки зрения вашего бойфренда, это очень удачно.
Трейси отодвинула тарелку и вскинула бровь.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что Камерон Крю был злейшим врагом Ричарда Чарлстона и Генри Кранстона. Вам не кажется странным, что боевики выбирают своей целью исключительно врагов вашего бойфренда? – Фрэнк взял большую порцию фиников и какой-то паштет. – Прямо как будто выполняют за «Крю ойл» всю грязную работу.
Трейси пронзила острая ненависть, и она процедила сквозь зубы холодно и спокойно, хотя дрожала от гнева:
– Камерон потерял сына-подростка. Его звали Маркус, и он был ровесником убитых детей.
– Да, я…
– Я не договорила! – яростно оборвала Трейси генерала. – Я тоже потеряла сына такого же возраста. Так что видите, генерал, мы оба, Камерон и я, знаем, на что это похоже. Мы знаем, через какие испытания пройдут родители погибших детей, а вот вы этого никогда не поймете. И если вы хотя бы на секунду предположили, что Крю способен… что мог быть замешан в этом преступлении или хоть как-то этому способствовать, тогда вы еще более узколобый, чем кажетесь: вы просто душевнобольной.
Фрэнк поднялся, посмотрел на нее и без всякого выражения произнес:
– Любое человеческое существо способно как на великие дела, так и на самые ужасные поступки. Вы так не думаете?
Трейси промолчала, а Дорриен и не ждал ответа.
С ненавистью провожая его взглядом, она подумала: «Как же он омерзителен!» И тем не менее Джек и Ричард Чарлстоны весь день не выходили у нее из головы.
«Группа-99». Фрекинг. Камерон. Наверняка тут есть связь: пусть не та, на которую намекал Фрэнк Дорриен, но связь есть. Что-то связывает Камерона или его бизнес с этими жуткими событиями.
Знал ли Хантер Дрексель про эту связь? Не потому ли он сбежал? Возможно, она что-то упускает, что-то важное? Каким образом Алтея, кем бы она ни была, вписывается в этот пазл?
