– Серьезно?
Джеф как можно подробнее описал женщину, с которой встретился Хантер, и все случившееся.
– Твой друг генерал Дорриен позвонил мне, чтобы рассказать об убийстве Салли, поэтому я больше ничего не услышал. Но я слышал, как Хантер назвал ее Кейт. Дважды.
Кейт. Имя, настоящее имя. Алтея впервые стала чем-то осязаемым, а не просто тенью. Возможно, это не великое достижение, но уже кое-что.
– Они ссорились. Не знай я правды, подумал бы, что это размолвка между любовниками. Он пытался всучить ей деньги, а она отказывалась. И ушла очень расстроенная.
– Ты сказал, что пошел за ней?
– Да, Дорриен велел. Но я потерял ее на какой-то площади. Городишко-то крохотный, но похож на лабиринт. Особенно ночью.
– Я помню, – отозвалась Трейси.
Между ними на мгновение промелькнуло что-то теплое, искра общей ностальгии по другой жизни, но быстро исчезла.
– Твоя очередь.
– Мне нечего рассказывать. Я приходила в себя после тяжелой травмы головы, помнишь? И делом не занималась.
Джеф с любовью посмотрел на нее.
– Можешь попытаться впарить это кому-нибудь, кто тебя не знает, милая. Если бы ты не работала, то не пошла бы ни к Гаю, ни к мадам Дюбонне. Насчет Салли Файерс ты бы тоже ничего не знала. Так что происходит?
Трейси поделилась с ним последними версиями ЦРУ: что Хантер Дрексель определенно имел отношение к стрельбе в Нейе, что, возможно, приложил руку к убийству Салли и Элен.
– Я не знал про того студента. Это печально… – Джеф нахмурился и вроде бы заколебался.
– Я чую «но».
– Даже не знаю. – Он внимательно посмотрел на Трейси. – Хантер определенно имеет какое-то отношение к «Группе-99». Он не тот, за кого себя выдает.
– Согласна.
– И американцы, и британцы взяли его в разработку. И вероятно, они правы. Но кое-что тут не складывается.
– Точно, – прошептала Трейси. – Как, например, тот факт, что Салли Файерс он не убивал.
– Вот именно.
– Но Фрэнк Дорриен уже знал, что она убита, буквально через несколько минут после случившегося.
Джеф кивнул.
– Я об этом думал. Он мог наблюдать за домом.
– Но ты все еще ему доверяешь? – Трейси глубоко заглянула в глаза Джефу.
Глядя на нее, Джефу страстно захотелось рассказать ей все, и потребовалась вся его сила воли, до последней капли, чтобы удержаться.
– Ты же меня знаешь, – бросил он насмешливо. – Я не доверяю никому. А ты?
– Мне кажется, Грег Валтон неплохой человек, – ответила Трейси. Упоминать при Джефе имя Камерона она не стала: в прошлый раз усвоила урок. – Кстати, я обещала, что передам ему всю полученную от тебя информацию. Раз уж мы так открылись друг другу.
– Не вздумай! – воскликнул Джеф чуть настойчивее, чем собирался, и пояснил: – Что знает Валтон, то знает Милтон Бак. Никогда об этом не забывай, никогда.
Трейси удивило, что имя агента ФБР он прямо-таки выплюнул, словно ядовитое. У Джефа было столько же оснований не любить агента Бака, сколько у нее. В конце концов, если бы Баку разрешили поступить по его усмотрению, Джефа просто оставили бы умирать от рук Дэниела Купера, который прибил его к кресту в стоявшем на отшибе амбаре. Однако раньше именно Трейси опасалась Милтона Бака, а Джеф относился к нему как к шуту.
Что-то изменилось?
– Я полагаю, британцы знают про Кейт? – решила сменить тактику Трейси.
– Да. Обо всем, что только что узнала ты, я рассказал Фрэнку Дорриену. В МИ-6 целую неделю выискивали любых Кейт в прошлом Хантера.
– Нашли что-нибудь?
– Столько всего, что по сравнению с Дрекселем Мэджик Джонсон
[28] кажется буддийским монахом. Но ничего серьезного. Пока.
– Хорошо, – сказала Трейси, еще раз перекрестилась и встала. – Я этим займусь.
Джеф положил ладонь ей на руку.
– Не исчезай больше, Трейси. Я думаю, Хантер вернулся в Париж, потому что планирует очередное нападение. А вся эта чушь насчет статьи лишь прикрытие.
Трейси кивнула, так как больше не верила в Хантера Дрекселя, отважного журналиста: слишком много народу погибло.
– Он пытается убедить Кейт, кем бы она ни была, помочь ему. Ты не должна приближаться к этой женщине. Если вызовешь у нее подозрение, окажешься в серьезной опасности.
– Думаешь, мне это не понятно? Я целую неделю пролежала в коме, – напомнила ему Трейси. – Единственная причина, по которой я это делаю, – Ник.
Джеф смотрел вслед Трейси, выходившей из церкви: голова скорбно опущена, как у безымянных военных вдов, что молятся здесь, и думал:
«В некотором смысле так оно и есть. Ее жизнь представляет собой одну долгую войну. И так много потерь…»
И в этот миг его захлестнула всепоглощающая любовь к ней.
Даже Джефу Стивенсу ложь не всегда дается легко.
«Привет, вы позвонили Джефу Стивенсу. Оставьте свое сообщение».
Фрэнк Дорриен начинал злиться: уже в третий раз ему не удавалось дозвониться до Стивенса. После Брюгге Фрэнк не сомневался, что Стивенс опять в деле, что его обычная неуправляемость взята под контроль, но так было до тех пор, пока Джеф снова не встретился с Трейси Уитни.
Трейси, безусловно, была полезна Фрэнку Дорриену, хотя не знала об этом. Ее отношения со Стивенсом обеспечили МИ-6 громадное преимущество, но информация, которую они получали благодаря ей, давалась дорогой ценой. Когда Трейси и Джеф сходились вместе, все становилось непредсказуемым. А между тем ставки были слишком высоки, выше, пожалуй, не бывало.
Фрэнк Дорриен ощутил первое шевеление настоящего страха, как будто ослепленные солнцем бабочки медленно возвращались к жизни, и, вглянув на часы, бегом бросился в сторону отеля Джефа.
– Когда вы в последний раз связывались с Трейси?
Тело Милтона Бака напряглось от раздражения и негодования. Кем, черт побери, возомнил себя этот Камерон Крю, позволяя себе прерывать его в самый разгар важного совещания с французской разведкой?
– Повторяю: я сейчас не могу разговаривать.
– Да мне плевать, агент Бак! Я не могу до нее дозвониться и требую ответа. Сейчас же!
«Надменный сукин сын! Я не один из твоих жалких прислужников».
– Я вам перезвоню, когда совещание закончится, – процедил Милтон сквозь стиснутые зубы.
– Не утруждайтесь! – рявкнул Камерон. – Я обращусь к тем, кто повыше рангом. Бог знает, зачем я вообще разговариваю с мартышкой, поскольку нам обоим известно, что шарманщик в вашей паре Валтон.
