Теперь она жила в другом мире: в мире страданий и предательства, лжи и тайн, в мире смерти.
Хантер, шагая рядом с Трейси по гравийной дорожке, проговорил:
– Боюсь, у вас все еще сохраняется неверное представление обо мне, мисс Уитни. Ваши друзья из Лэнгли смогли вас убедить, что я симпатизирую «Группе-99», что придерживаюсь их целей и задач и одобряю их методы.
Неожиданно для Трейси он вдруг задрал рубашку и показал ужасные шрамы и рубцы – следы ножевых ранений и ожоги, – испещрившие грудь, бока и спину.
– Как видите, я испытал методы «Хакеров» на собственной шкуре. И поверьте: вряд ли кто-нибудь ненавидит их больше, чем я. Эти люди меня похитили, едва не убили, украли у меня год жизни. Алексис Аргирос – без сомнения, садист, чудовище, настоящий злодей – находится недалеко прямо сейчас. Он идет по моему следу и до сих пор пытается убить. И вы всерьез думаете, что я на его стороне?
– Нет, но на стороне Кейт – безусловно, – медленно проговорила Трейси.
– Это другое. – В голосе Хантера теперь ясно слышались нотки раздражения, даже гнева. – Кейт больна, и виной тому ЦРУ.
– Это не оправдывает ее поступки…
– Вы так считаете? ЦРУ сломало ее психику. Если бы этого не случилось, Аргирос никогда не смог бы ею манипулировать.
Трейси остановилась как вкопанная:
– Что вы имеете в виду?
– Аргирос убедил Кейт, что Боб Дейли работал на ЦРУ и был повинен в смерти Дэниела, и она действительно приказала казнить Боба, но только потому что поверила – это он убил ее мужа. Насколько я понимаю, кровь Дейли не только на руках Аргироса с его отморозками, но и на руках ЦРУ. Это Аргирос превратил «Хакеров» в жестоких террористов, а не Кейт. Он повел свою группу озлобленных на весь мир мальчишек именно туда, куда они хотели идти.
Озлобленные мальчишки… Кто еще так говорил?
Мысли Трейси метнулись назад, в Женеву, к первому обеду с Камероном Крю. Она услышала его голос так ясно, будто он стоял рядом: «Группа-99» всего лишь толпа молодых мужчин… причем мужчин озлобленных. Они сражаются не по какой-то причине. Драка – вот их причина. Они прибегают к насилию, потому что это помогает им почувствовать себя лучше. Все очень просто. Для меня они потерянные мальчики».
Они вернулись в дом. Хантер закрыл французское окно, задернул шторы, затем подошел к бару и вернулся с двумя стаканчиками виски.
– Держите.
Трейси с сомнением посмотрела на стакан, но время предосторожностей, похоже, прошло, поэтому взяла виски и, осушив в два быстрых глотка, задала вопрос, сложившийся у нее в голове за то время, пока они бродили по саду.
– Почему вас похитили? Вы работаете над статьей о фрекинге. Промышленникам это не по нраву. Правительству США тоже. Но «Группа»-то должна быть на вашей стороне: антикоррупция, антибогатство… Так почему?
Хантер одобрительно посмотрел на нее.
– А вот это, мисс Уитни, очень хороший вопрос. Главный вопрос, вы согласны? Почему?..
– И ответ на него…
– Простой. Хотя мне бы, конечно, хотелось, чтобы вы додумались сами. Меня похитили, потому что кому-то это было на руку, кому-то очень богатому и могущественному, тому, кто знал, чем я занимаюсь, и кому было что терять.
– И это не президент Хейверс…
– Нет-нет. Похищение человека слишком грязное и безнравственное дело. Президент поступил бы проще: просто приказал меня убить.
– Кейт?
Хантер опять помотал головой, и Трейси нахмурилась.
– Тогда кто?
– Я.
Трейси и Хантер резко обернулись.
В дверях, широко улыбаясь, стоял Камерон Крю: в одной руке у него был стакан с выпивкой, в другой – револьвер, направленный прямо в голову Трейси.
Глава 31
– Пожалуйста, отдай мне пушку, милая.
Камерон все еще улыбался, так же тепло и непринужденно, как тогда, в Женеве, Нью-Йорке, на Гавайях и в Париже, когда она чувствовала себя в безопасности. Эта его улыбка и вернула ее к жизни после смерти Ника.
Трейси никогда не испытывала к Камерону такой глубокой страсти, какую питала к Джефу, это правда. Но за короткое время, что они провели вместе, он дал ей нечто гораздо большее: умиротворенность, доброту, надежду.
Теперь Трейси ощущала, что все эти дары вытекают сквозь пальцы, как песок.
– Пистолет. Положи его, пожалуйста, на стол. Медленно.
Камерон говорил спокойно, даже ласково, но дуло «кольта» по-прежнему уверенно смотрело ей между глаз.
– Делайте, как он говорит, – негромко произнес Хантер.
Камерон словно ястреб наблюдал, как Трейси встает и осторожно кладет пистолет на ореховый кофейный столик рядом с камином, а потом медленно отходит в сторону, с каждым шагом пытаясь осознать новую реальность.
Камерон Крю ей не защитник, не друг и явился сюда не для того, чтобы спасти ее. Это ей нужно спасаться от него.
– Спасибо, – спокойно сказал Камерон. – Теперь садись. Ты тоже.
Он небрежно махнул пистолетом в сторону Дрекселя, и тот опустился на диван рядом с Трейси. Если Хантер и боялся, то не показывал этого: закинув ногу за ногу, устроившись поудобнее, он вел себя так, словно они старые друзья, собрались поболтать у камина и выпить.
Камерон повернулся к Трейси.
– Мне жаль, что до этого дошло, милая. Честное слово, жаль. Я надеялся на другой исход. Но когда после Парижа ты от меня сбежала… когда настояла на том, что будешь разыскивать Дрекселя одна… ты просто не оставила мне выбора.
Трейси подавила идиотское желание расхохотаться. Вся ситуация вдруг показалась ей смехотворной до абсурда. Они трое сидели тут, в великолепной комнате, как персонажи какой-то трагикомедии, где им всем дали неправильные роли. Теперь Камерон играл злобного террориста, а Хантер – непонятого героя.
«А кто же тогда я? Героиня, оказавшаяся в бедственном положении? Не думаю», – размышляла Трейси, без страха глядя на Камерона, возможно, с любопытством. Теперь наконец-то она узнает всю правду.
– Значит, это ты велел похитить Хантера?
– Да. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было ошибкой – его следовало убить. Еще одна ошибка – ты: выжила и до всего докопалась.
Трейси даже представить не могла, что Камерон способен говорить так жестко, словно в его тело вселилась совсем другая личность.
«Вот человек, которого знала Шарлотта Крю… она пыталась меня предостеречь». Может, поэтому она и пропала?
– Значит, это ты финансировал «Группу-99»? Они работали на тебя?
– Мразь вроде Аргироса будет работать на того, кто больше предложит. Источник их жизни – алчность. Алчность и зависть в красивой упаковке с надписью: «Социальная справедливость». Верно, мистер Дрексель?
