– Что ж, в гостиничном сарае так безопасно?
– А никто ж не знал! Ну, только я да трактирщик. Сумки у нас неказистые – не подумаешь, что золото там… А ключ от замка только у хозяина был.
– Ключи у меня: позже проверим, все ли на месте. Значит, вы часто здесь бывали?
– За месяц раза по три, а то и чаще.
– Можете припомнить: ваш хозяин ссужал деньги другим незнакомцам?
– Да постоянно! За этим и ездил сюда. Ну, еще в трактир продукты возил, и с сыном тут встречался.
– У него есть сын?
– Молодой хозяин, ага. Я его и не знаю, считайте. Он добрый, только в Сен-Клоде почти не бывал, заправлял делами в Бельфонтене.
– Я пару раз заходил в лавку Греньи. Там служит молодой человек, довольно высокий и приятный на вид – неужели это родной сын купца?
– Он самый!
– Поди пойми эти законы наследственности, – пробормотал доктор.
Слуга кивнул:
– Других наследников там нету. Один сын… Мсье, – он с тревогой посмотрел на доктора, – а вы скажите трактирщику, чтобы Гнедого не трогал!
– А зачем ему трогать Гнедого?
– Да он, дурак, вчера чуть стойло не разнес. Трактирщик старому хозяину не перечил, а теперь, боюсь, заберет его да и на мясо пустит.
– Не станет он забирать чужую лошадь, не волнуйтесь!
– За Одуванчика-то я не боюсь, она дорогущая – не посмеет. А вот Гнедого может. Хозяин номер бесплатно занимал, а мне рассчитываться нечем. Вы скажите ему!
– Скажу, – после паузы пообещал доктор, – Прямо сейчас и скажу, – добавил он, увидев, как хмурый Жоффруа в сопровождении Жако направился к выходу. Если Пьер и в самом деле замыслил недоброе, лучше не медлить.
Трактирщик за прилавком жевал лепешку, запивая сидром из мутного стакана. Он недобро покосился на доктора, когда тот подошел и заговорил:
– Слуга переживает о своем коне. Как я понимаю, после господина Греньи остались долги?
– Он мне сроду не платил за стол и постель. Только теперь я не намерен давать этому увальню бесплатную крышу над головой и задаром кормить лошадей.
– Собираетесь уморить их голодом?
– Я дурак, по-вашему? Думаю, молодой Греньи рассчитается со мной при первой возможности. Но этот полудурок-слуга ему вряд ли сдался, да и его кляча немногого стоит.
– Надеюсь, вы не затеваете ничего противозаконного, Пьер?
– Это вы о чем? – трактирщик вытаращился на доктора.
– Например, присвоить чужое имущество. Неважно, что эта кляча стоит всего ничего – кража остается кражей.
– Какая это кража?! Я просто беру свое. Купцова лошадь жрет по две меры овса за день: все по справедливости!
– Уверен, молодой Греньи с вами не согласится, как и любой судья. Вместо положенного расчета вы получите несколько лет каторги, – отчетливо произнес доктор. Трактирщик побледнел и отложил свой завтрак. С каждым словом Андре он медленно вытягивался по стойке смирно.
– Вижу, вы все поняли, – продолжал доктор, – Обе лошади останутся в неприкосновенности. Что касается Лу, я беру его в услужение до конца следствия. Ведь вашими стараниями он единственный в этой гостинице освобожден от малейших подозрений. Об этом мы позже отдельно поговорим, а пока будьте любезны, позаботьтесь о достойном завтраке для меня и моего слуги.
Пьер поспешно кивнул. Эрмите вернулся к столу и сказал Лу, что за Гнедого можно не опасаться. Великан пришел в восторг. Он выразил желание немедленно отправиться в конюшню и убедиться, что лошади в порядке.
– Почему нет, – согласился доктор, – Мне все равно нужно допросить Жоффруа.
На дворе стояла ясная погода. Просто не верилось, что прошлой ночью лило как из ведра. По-осеннему холодное солнце светило вовсю, но грязь не спешила сохнуть. Доктор обратился к Лу:
– Мои сапоги где-то на кухне. Вы могли бы…
– Да я сам вас мигом, как старого мсье… – с этими словами слуга подхватил Андре на руки и весело зашагал по лужам, не прекращая болтать, – Спасибо вам за Гнедого! Я за лошадками сам буду ухаживать, пока все решится. И в гостинице могу служить, если надо. Даже на конюшне спать буду!
– В гостинице есть, кому прислуживать, – сказал доктор, оказавшись на твердой земле, – Пока держитесь рядом со мной: при поимке убийцы ваша сила может понадобиться.
– А вы его поймаете? – гигант широко раскрыл глаза.
– Уж постараюсь, – буркнул Андре, заходя в конюшню.
Жоффруа поил лошадей, рассказывая мальчишке какую-то солдатскую байку. Жако слушал как завороженный. Заметив доктора, он насупился и спрятался за своим старшим приятелем. Тот тоже глядел хмуро, но казался спокойным.
В стойлах доктор увидел четырех лошадей: две холеные ездовые, одна – из экипажа Кланду, а последним был коротконогий, нелепого вида конь. Именно к нему бросился Лу и принялся что-то рассказывать ласковым шепотом. Конь внимательно слушал и, как показалось Андре, даже кивал в ответ.
– Нам нужно поговорить о событиях прошлой ночи, – обратился доктор к Жоффруа. Тот коротко кивнул.
– Вы ночевали на кухне?
– Да. Я там сплю на полу, если все номера занимают. Обычно живу в комнате для слуг.
– В самом деле? А мне она показалась необитаемой.
– Все мои вещи в сумке, а там я только спал и ничего трогал.
– Ночью вы покидали кухню?
– Нет. Вечером чистил там вещи постояльцев, потом прилег.
– Это кто-нибудь может подтвердить?
– Пьер тоже ночевал на кухне.
– Почему же он не пошел в спальню?
– Элен вчера тревожилась за Жако и уложила его на кровати, а сама дремала на стуле. Пьер решил их не тревожить.
– Когда он пришел на кухню, Греньи был жив?
– Конечно, еще петь пытался.
– А после этого слышали что-нибудь?
– Нет, мы с сержантом поговорили с часок, потом уснули. Сплю я крепко.
– Вы давно здесь живете?
– С месяц.
– С погибшим Греньи вы были знакомы?
– Видел тут старика несколько раз и все.
– А с хозяевами, насколько мне известно, вы давно дружны…
– Пьер был моим сержантом, Элен торговала в полку всякой мелочью. Лет пятнадцать их не видел. Когда получил отставку, направился сюда: знал, что у них тут гостиница. Подумал, может, какой работой разживусь…
– И чем вы тут занимаетесь?
– За лошадьми ухаживаю, воду и дрова таскаю… Всякое по мелочи.
– Он здорово дрова рубит! – вмешался Жако, – Так топором машет, что ух!
Солдат с усмешкой посмотрел на мальчика и потрепал его по затылку.
