Я понял, что изменить мир под силу всякому; просто начинать следует с чего-то одного и двигаться поочередно. А еще я понял, что если не обращать внимания на то, что думают о вас другие, то можно сосредоточиться на том, что вы сами думаете о себе. Иногда мне кажется, что жизнь — это цветной калейдоскоп. С каждым поворотом открывается новый вид.
Я научил внуков тому, что удача улыбается тем, кто умеет ждать, но по-настоящему великие свершения приходят лишь к тем, кто стремится к этому; что талант — это умение делиться, иначе никакой это не талант; и что личные проблемы, большие или маленькие, всегда и неизменно представляются самыми важными. И хотя список этот можно продолжать до бесконечности, самое главное, что я сумел передать им, это то, что жизнь может стать прекрасной мечтой или кошмаром наяву. Все зависит от отношения к ней — от вашей точки зрения.
Но таким умником я был не всегда…
Глава 1
Вот уже некоторое время мне нездоровилось. По-научному выражаясь, у меня изменился ритм опорожнения кишечника, случилась ничем не объяснимая потеря веса, а нижнюю часть живота стало сводить судорогами. Обнаружив в собственном стуле кровь, я понял, что пришла пора показаться врачу.
— Тупица ты несчастный! — в сердцах воскликнула Белла.
Я думал, она убьет меня за то, что я ждал так долго.
Вместе мы принялись ходить по врачам, где меня подвергли многочисленным мучительным обследованиям. Большинство заболеваний были исключены почти сразу же — по крайней мере те, с которыми можно жить.
Белла сидела рядом, а доктор Оливер продолжал расспрашивать меня.
— У кого-либо из ваших родственников были полипы? — осведомился он.
— Нет, насколько мне известно.
— А воспалительные заболевания кишечника?
— Тоже нет.
— Наследственные факторы?
Вот тут я поморщился.
— Да, мои родители, оба умерли от рака.
Покосившись на жену, я увидел, что в глазах у нее стынет тревога.
После того как я сдал все анализы, какие только возможно, и вытерпел самые неприятные обследования, меня направили в рентгенологическое отделение больницы для проведения компьютерной томографии.
* * *
Как сейчас помню, это случилось в один из последних дней долгой и суровой зимы. В окна ломился сырой ветер, а невдалеке догнивали последние почерневшие сугробы. Хотя Белла не находила себе места от беспокойства, ей с большой неохотой пришлось отпустить меня к доктору Оливеру одного, потому что Райли попросила ее присмотреть за детьми.
— Как только ты освободишься, немедленно возвращайся домой, — взмолилась она.
Сидя полуголым на столе для осмотра, я вдруг понял, что разглядываю ничего не значащие мелочи вокруг: акварельный рисунок, криво висящий на стене; стеклянный контейнер, из которого торчат шпатели для отдавливания языка; стул, которого раньше здесь не было, из-за чего кабинет выглядел загроможденным мебелью.
Дверь отворилась, и вошел доктор Оливер, держа под мышкой желтую папку. В ней лежала вся моя история болезни. Лицо его было мрачным.
«Этого не может быть, — подумал я. — Все это происходит не со мной. Я никогда не курил, почти не пью, и мне даже еще не исполнилось шестидесяти».
Доктор Оливер был седовласым джентльменом с усиками, подбритыми на полдюйма выше верхней губы, что выдавало в нем бывшего военного. Он носил белый халат под стать волосам, а на его мощной шее свободно болтался стетоскоп. Руки у него были сильными, с крупными ладонями и аккуратно подстриженными ногтями. Странно, на что вы обращаете внимание, готовясь выслушать приговор.
— Дон, — заговорил он спокойным и серьезным тоном, — мне очень жаль, что я принес вам дурные вести, но… у вас рак толстой кишки.
И он раскрыл папку, очевидно, чтобы почерпнуть оттуда нужные подробности.
Я же почувствовал себя так, словно получил сильнейший удар под дых.
— У меня что? — переспросил я, и голос мой прозвучал на октаву выше обычного.
— Аноректальное кровотечение, потеря веса, боли в области живота и то, что стул у вас стал продолжительным и затрудненным, — все это явные симптомы…
— Но ведь все это продолжается не так уж долго, — запротестовал я.
Но он в ответ лишь покачал головой. И тут я понял, что сейчас меня стошнит.
— Иногда рак толстой кишки протекает бессимптомно до тех пор, пока опухоль не становится очень большой и даже дает метастазы, проникая в другие части организма. Вот почему обнаружение и удаление полипов с помощью регулярных рентгеновских исследований играет столь важную роль в его профилактике.
— Проникает в другие части организма? — тупо переспросил я.
Зеленые глаза доктора взглянули на меня поверх очков для чтения. И вот тогда до меня по-настоящему дошло, что я попал в большую беду.
— Рак уже затронул печень, — сказал он.
Я вдруг ощутил, как паника, разрастаясь, захлестывает все мое существо. На лбу выступил холодный пот, руки задрожали, а дыхание стало частым и прерывистым. В груди у меня защемило, и я понял, что беспокоюсь о жене. «Что будет с Беллой?» — спросил я себя, и волна тошноты едва не сбросила меня со стола. А потом, должно быть, на меня снизошло оцепенение, шок или что-то еще в этом роде. Я смотрел на доктора, но в ушах стоял лишь негромкий гул, из которого время от времени вырывались и долетали до меня отдельные фразы:
— …ничтожно малые количества крови. Бла. Бла. Бла… Обструкция опорожнения кишечника… Бла. Бла. Бла… потребление красного мяса, тучность, курение. Бла. Бла… четвертая стадия. Бла. Бла… — Воспоследовало долгое молчание. — Вы понимаете, что я говорю, Дон? — наконец спросил он.
Не знаю, сколько времени мы смотрели друг на друга, прежде чем я ответил:
— Да, я слышал, что вы сказали. У меня рак.
— Правильно. У вас рак толстой кишки в четвертой стадии, который начал распространяться на другие органы. В вашем возрасте я настоятельно рекомендую агрессивное хирургическое лечение для удаления канцерогенных тканей. Кроме того, нельзя исключать применение химиотерапии и лучевой терапии. — Судя по его тону, это была не столько рекомендация, сколько приказ.
Вместе с кислородом в легких ко мне постепенно вернулась способность соображать. Я слышал слова, которые он произносит, но смысл их ускользал от меня.
— Но я же всегда отдавал предпочтение качеству… а не количеству, — выпалил я.
Он скрестил руки на груди, ожидая объяснений.
— И какой же образ жизни мне предстоит вести… если вообще уместно говорить о его продолжительности? — спросил я.
— Об этом мы не узнаем, пока не начнем, не правда ли?
— Быть может, мне стоит обратиться за консультацией к другому врачу?
