Известно, что во время всего анатолийского похода Тамерлана перед ним несли железную клетку, в которую был заключен султан. Время от времени Тамерлан использовал своего узника как скамеечку для ног или как подставку для каких-то бытовых нужд. Вскоре Тамерлан завладел гаремом Баязида; при этом сербскую жену султана он заставлял прислуживать за столом обнаженной. Через восемь месяцев дух Баязида был окончательно сломлен. В марте 1403 г. с ним случился апоплексический удар, и через несколько дней он умер.
Обрушившись затем на Брусу, османскую столицу, монгольские орды подвергли ее тотальному сожжению и разграблению, совершив в городе массовые изнасилования. Затем монголы направились к Смирне – там рыцари св. Иоанна сражались храбро, но в декабре 1402 г. последний христианский анклав в Малой Азии стал представлять собой одни тлеющие руины. Если бы Тамерлан задержался в регионе на более продолжительный срок, то вполне мог бы нанести дому Османов фатальный удар, но в 1403 г. он покинул Малую Азию и направил свою орду назад в Самарканд. Пройдет несколько лет, прежде чем сыновья Баязида смогут восстановить свое положение во внутренних районах Анатолии.
В Европе же произошла совсем другая история. В Румелии – европейских владениях султана – османская власть осталась такой же прочной, как и в предыдущие десятилетия. Но великое сражение монголов с османами привело к тому, что Османская империя разделилась на две части: не существовало более регулярной коммуникации между ее европейскими и азиатскими провинциями. Битва при Анкаре также показала, что османский султан всего лишь человек и вовсе не является непобедимым. Его армия была разбита один раз, и она вполне могла быть разбита снова.
Мануил Палеолог особо не стремился возвращаться в Константинополь. Его путешествие домой, проходившее через Италию, предоставило ему шанс побеседовать с главами ряда итальянских государств. Разгром Баязида Мануил посчитал чрезвычайно удачным поводом для того, чтобы подвинуть европейские державы на согласованные действия против турок. Венецианцы оказали Мануилу особо теплый прием, но за всем этим радушием читалось их желание отправить его домой как можно скорее. Они снарядили три военных корабля для Мануила и его свиты и в конце концов убедили его отплыть, что и произошло 5 апреля 1403 г. 9 июня Мануил ступил на берег столицы в сопровождении Иоанна VII, который еще раньше встретил его в Галлиполи.
Мануила ждали новые хорошие известия. Принц Сулейман, старший из выживших сыновей Баязида, прибыл в Галлиполи как наследник Баязида. Толерантный и благодушный, он предпочитал стол переговоров полям сражений и жизнь в свое удовольствие разного рода тяготам и проблемам. В начале 1403 г. Сулейман подписал договор с Византией, Венецией, Генуей, рыцарями Родоса, Стефаном Лазаревичем и латинским герцогом Наксоса. Мануил заключил соглашение с Сулейманом, особо не раздумывая: условия договора, предложенные османами, были просто поразительными. Византия освобождались от вассалитета по отношению к султану и от обязанности выплачивать дань. Вместо этого Сулейман брал на себя обязательство считать византийского императора своим сюзереном. Сулейман возвращал Византии Фессалоники и их окрестности, включая гору Афон, Черноморское побережье от входа в Босфор до Варны и ряд островов в Эгейском море. Все пленники освобождались. Турецкие суда не могли заходить ни в Геллеспонт, ни в Босфор без предварительного разрешения Константинополя. Взамен Сулейман просил только, чтобы ему было позволено управлять Фракией из своего дворца в Адрианополе.
Какими бы удивительными ни показались эти условия, понять позицию выдвинувшего их Сулеймана было нетрудно. У турок не имелось закона о первородстве, и за корону Баязида сражалось не менее четырех его сыновей. Поэтому Сулейман нуждался в поддержке Византии – точно так же как Византия нуждалась в нем. Мануил не мог знать, как долго Сулейман продержится у власти, но василевс хорошо понимал, что в любом случае нельзя безгранично полагаться на дружбу с турками и потому не стоит ослаблять усилий по сплочению христианских народов перед лицом грозящей им опасности.
В 1407 г. после продолжительной болезни умер брат Мануила Феодор, деспот Мореи. Это был блестящий правитель, которому удавалось сохранять целостность своих владений и поддерживать имперский престиж, но он не оставил после себя законных наследников мужского пола. Летом 1408 г. император сам направился в Мистру, чтобы определить на трон своего второго сына, также по имени Феодор.
В сентябре василевс все еще находился там, когда пришло известие, что в Фессалониках скончался Иоанн VII. Это сообщение Мануил воспринял с гораздо меньшим сожалением, но Иоанн также не оставил наследников и надо было решать вопрос о престолонаследии. Император поспешил в Фессалоники, где утвердил на троне своего третьего сына, восьмилетнего Андроника.
В начале 1409 г. Мануил возвратился в Константинополь. Очевидно, император надеялся взять обе вышеназванные провинции под свой непосредственный контроль. Но, прежде чем он смог сделать какие-то дальнейшие шаги в этом направлении, произошло важное событие в османском султанате: в начале 1411 г. брат Сулеймана Муса захватил Адрианополь, Сулейман был брошен в темницу и вскоре задушен.
У императора не имелось никаких иллюзий по поводу Мусы, который унаследовал всю дикость и свирепость своего отца. И действительно, сразу после прихода к власти одним из первых деяний Мусы было аннулирование договора 1403 г. и объявление о том, что уступки, сделанные его братом, теряют законную силу. Муса направил несколько полков для осады Фессалоник, а сам повел основные свои силы прямиком на Константинополь, оставляя за собой привычный шлейф грабежей и убийств. К счастью, сухопутные стены оказались для него такими же неприступными, какими были испокон веков.
Мануил знал, что единственный шанс устранить Мусу с политической сцены – поддержать его брата Мехмеда. В начале 1412 г. василевс направил секретное посольство ко двору Мехмеда в Брусе.
Борьба за власть среди сыновей Баязида теперь поляризовалась. Мехмеду, как более уравновешенному, чем Муса, альянс с Византией представлялся не столь уж значительной ценой за неоспоримое право занимать османский трон. Он повел огромную армию против своего брата, который в итоге был разгромлен 5 июля 1413 г. при местечке Камурлу в Сербии. Муса, в свою очередь, также был задушен.
Мехмед отправил после этой победы послание Мануилу, в котором называл его своим отцом и обещал выполнять все его приказы. И он сразу же подтвердил законность договора 1403 г. Василевс, конечно, не имел никаких заблуждений относительно истинности намерений Мехмеда, тем не менее в данный момент сложилась самая благоприятная ситуация за все двадцатидвухлетнее правление Мануила. Казалось, у Византии появились шансы на выживание и возрождение.
Султану Мехмеду вскоре пришлось столкнуться с новым кризисом: разразилось восстание, руководимое неким претендентом на престол, утверждавшим, что он является самым старшим сыном Баязида Мустафой, который предположительно был убит в сражении при Анкаре. С самим восстанием было быстро покончено, но венецианцы организовали для претендента побег в Европу. В итоге он достиг Фессалоник, где юный Андроник предложил ему убежище. Мехмед обратился к Мануилу, и тот приговорил претендента на престол к пожизненному заключению на острове Лемнос. В отношениях между императором и султаном едва ли обозначилась какая-то рябь, но случилось так, что византийцы получили в свои руки претендента на османский трон. Был ли он подлинным представителем османского рода или нет – почти несомненно второе, – этот деятель мог бы, в случае правильного его использования, оказаться исключительно полезным для Константинополя в будущем.
