В это мгновение его накрыла тень пролетающего мимо грузового вертолета.
Знал бы пожилой немецкий труженик, что точно такие же слова прозвучали в кабине летательного аппарата! Их произнес свеженазначенный директор Усть-Куломского леспромхоза – господин Литвиненко Юлий Иванович, летящий в сопровождении своей супруги Анастасии Петровны и дочери Оленьки в направлении нового места работы.
– Красота-то какая! – любовался открывающимся в иллюминатор видом тайги Юлий Иванович.
– Красота, – согласилась с ним супруга и поинтересовалась: – Как ты думаешь, Юлик, нам долго этой красотой любоваться придется?
– Полгода от силы, Кися, – ответил тот. – Мое назначение в Областную думу практически уже на нужном столе. Нужно быстро совершить что-то героическое и продолжить карьерный рост.
Незаметно подобравшийся к ноге нового председателя песик попробовал вступить с левой брючиной в любовную связь. Литвиненко с отвращением отпихнул песика и обратился к пилоту вертолета:
– Бахов, ты зачем с собой собаку таскаешь? Ты где ее взял?
– Официантка знакомая щенком подарила. Карлос всегда со мной, – не поворачивая головы, объяснил тот. – Талисман. Вертолет – штука опасная. Не планирует.
– Ваня, но хотя бы найди псине подругу, он совсем дикий, – посоветовал Юлий Иванович.
– При нашем с ним графике работы нет времени на личную жизнь. Сегодня там, завтра еще где-нибудь, – пожаловался пилот.
– Ничего, ты со мной месяца на три здесь застрянешь, леспромхоз большой, мобильность передвижения нужна, – успокоил его председатель.
– Будет мобильность, – мотнул головой Бахов.
На совхозном поле, раскатанном землеукладчиком под взлетную полосу, семью нового директора встречал грязный «пазик», управляемый Санькой Манукяном.
– Поприличнее транспорта не было? – хмуро поинтересовался у него Литвиненко.
– Как же не было?! Полно! Только по весне дороги развезло, и на «поприличнее» в Усть-Куломск не пролезем, – ответил тот и добавил: – К концу месяца подсохнет.
– Не будем ждать конца месяца, – постановил Юлий Иванович. – Поехали. Сколько нам ехать?
– К полночи доберемся! – радостно сообщил Санька, забираясь в машину. – Дом вам такой нарядный приготовили. Два дня красили. Красота! Правда, лаком пока воняет.
– Кому это там памятник? – вглядываясь в вечерний сумрак, поинтересовался Юлий Иванович.
– Леннону, – ответил водитель. – Там территория совхоза начинается. На личные средства трудящихся поставили. Бронза!
– Ленин через «и» пишется, – напомнил Литвиненко, удивляясь наличию в руках вождя мирового пролетариата бронзовой гитары.
– Нет, это не Ленин, а Леннон, – засмеялся Манукян, – американский поэт-песенник. Его гринго за убеждения шлепнули. Тут народ очень культурный. Раньше деревню Жлобино называли, а они на общем собрании ее в Вудсток переименовали. Хороший народ. Мы часто к ним в гости ездим.
– Эва как! – подивился Юлий Иванович, провожая взглядом орлиный профиль невинно убиенного поэта, пока того не растворили вечерние тени.
* * *
На рассвете следующего дня нового директора у порога встречали начальник планового отдела и главный бухгалтер с банкой меда в руках. Юлий Иванович вышел к ним из дома в пижаме, с марлевой повязкой на лице.
– Сопливый, видать, – тихо шепнул начальнику планового отдела Раппопорт. – Столица!
– Тихо! – цыкнул на него Валериан Павлович и обратился к Литвиненко: – Продуло в дороге?
– Лаком несет, – сдирая марлю с лица, пояснил тот. – У Киси ночью галлюцинации были, а дочке нравится.
– Молдаване лаком крыли, – кивнул Рюриков.
– Чего здесь молдаване делают? – удивился директор.
– За лес работают гастарбайтеры, – сообщил Ефим Михайлович. – В Молдавии леса не густо, а строиться надо. Простите за любопытство – вы, случаем, рядом с 15816 ИТУ коттеджный поселок не строили?
– Строил! И пансионат для ветеранов МВД рядом, – подтвердил Литвиненко. – Откуда знаете?
– Отбывал я там, при прошлом начальнике, Семене Александровиче, – радостно признался главный бухгалтер.
– Да?! Дружил я с Семеном Александровичем, – крякнул встревоженный своей популярностью Юлий Иванович. – И как же вас?..
– По растрате чалился, – опередил его вопрос Раппопорт. – Людская зависть и наветы.
– И много тут таких, как вы? – осторожно уточнил директор.
– Я вас умоляю! Таких, как я, много не бывает. Только я и директор магазина, он по расхищению, – успокоил главный бухгалтер, – остальные на этой «химии» по другим статьям осели.
– Хватит, Фима! – прервал его тираду начальник планового отдела и заверил Литвиненко: – Можете не беспокоиться, господин директор. Народ у нас прогрессивный, трудовая дисциплина на высоте. Основная часть коллектива – поволжские немцы. Двумя кооперативами сюда прибыли. Старый директор Штиль у них председателем на родине был. Нормальные люди в леспромхозе. Только пьют. Так везде пьют. У нас пьют после получки. Три дня, не больше. Все остальное время работают.
– Почему три дня? – не понял Юлий Иванович.
– Пока деньги не кончатся, – пояснил Рюриков. – Потом в Белоборске три дня пьют. Потом в Машковой поляне.
– Тоже три?
– Совершенно верно! Все в порядке выплаты заработной платы: Усть-Куломск, Белоборск, Машкова поляна. К работе возвращаемся тем же порядком. Круговорот водки в природе. КВВП, короче говоря.
– Срывов не было? – нахмурил брови директор.
– Только один, – признался начальник планового отдела. – Пять лет назад баржа с водкой утонула. Пришлось водку из Сыктывкара самолетом высылать. Успели. Даже с перевыполнением плана к концу квартала вышли. Жуть!
– Жуть, – согласился с ним Литвиненко и распорядился: – Соберите вечером бригадиров на планерку. К девяти, предположим. Будем решать, как жить дальше.
– Будем! – восторженно поддержал его инициативу главный бухгалтер и протянул банку: – Попробуйте нашего медку. С поповской пасеки. Другого такого нет. Прямые поставки.
– Почему с поповской? – спросил директор.
– Там поп живет, вдовец, – объяснил Рюриков, – старик совсем, на «покое». Но когда надо, детей крестит и дома освящает. А мед его друг-генерал сюда возит. Кроме них, дороги на пасеку никто не знает.
– Почему? – не понял Литвиненко.
– Места здесь такие, каждое со своим секретом, – сообщил Раппопорт.
В назначенное время начальник планового отдела собрал бригадиров в клубе, и Литвиненко обратился к ним с речью.
– Господа трудящиеся! – начал он. – Администрация края поручила мне руководить нашим родным леспромхозом. Точнее – вашим родным. Что сути не меняет. Высокие стандарты трудовой дисциплины и демократического энтузиазма, заданные на последнем совещании, вдохновляют нас на многократное повышение производственного коэффициента!
