Переосмысливать последние несколько лет «мирной» жизни было трудно и больно, но другого выхода не намечалось. Предстояло жить дальше, а Сергеев плохо представлял себе, как можно существовать без определенного стержня, без того, чтобы не принять чью-то сторону. Хотя понимал, что нейтралитет, к которому он созрел – это тоже стезя, еще более трудная линия поведения, трудная – поскольку неудобна всем.
– Алло, я слушаю! – сказал Сергеев в трубку.
– Миша, это я, – произнес Блинчик усталым голосом. – Говорить можешь?
– Да. Я слушаю…
– Надеюсь, что ты на хер меня посылать не будешь… Сразу, по крайней мере…
– Если повода не дашь.
– Лаконично, – отметил Владимир Анатольевич тем же скучным голосом. – Чертовски лаконично. Но честно. Мой дядя, самых честных правил… Ну, так и я буду лаконичен – делай, как и что хочешь, но вывези Плотникову и Маринку подальше с этой ёб…ной страны. Куда хочешь, но вывези. Сегодня. Или завтра. Тетка твоя жива еще?
– Нет.
– Ну, значит, у тебя одной заботой меньше.
– И ты ничего не хочешь мне сказать?
– Хочется объяснений?
– Очень хочется.
– Да, – протянул Блинов. – Тяжелый случай. И ведь знаешь, что я тебе не враг, а все равно не выполняешь распоряжений…
– Володя, так я не у тебя на службе. И не обязан твои распоряжения выполнять.
– Ты мне действительно ничем не обязан. Обязан тебе я, и сейчас эти обязательства частично гашу. Усек?
– Пока нет.
– Вот козел упрямый! – выругался в сердцах Блинов. – Я тоже собираюсь временно покинуть столицу, но все равно – приезжай. Я постараюсь тебе изложить свои соображения. Неужели так трудно просто выполнить то, что я посоветовал? От тебя что – куски отвалятся? Или в ментальное рабство ко мне попадешь? Не бзди! Мы даже пленных не берем в последнее время… Чтобы не кормить… На хер ты мне сдался в рабстве? Ты своб-о-о-оден! – пропел Блинов фальшиво, изображая соло Кипелова. – Так что, свободный человек? Приглашение принимаешь?
– Приеду, – согласился Сергеев через силу.
Блинов был хитер и хорошо знал старого друга.
– Ты далеко?
– Недалеко. Если повезет, минут через пятнадцать спущусь на Набережную. В пробке пока кукую…
– Как спустишься, разворачивайся ко мне, на Кончу
[39]… Я в загородном доме. Ты на своей «тойоте»?
– Да.
– Охрана пропустит. Я, кстати, Васильевича себе забрал… Он тебя и встретит.
«Ты его себе забрал, – подумал Сергеев. – Ага. Два раза. Это его поставили за тобой присматривать! Ну, Бузькин! Ну, Штирлиц! Интересно, он сам себе такие приоритеты определил или московское начальство подсуетилось?»
Набережное шоссе в сторону пригорода оказалось практически свободно. Основной поток начинал двигаться туда ближе к вечеру, когда уставшие от забот о народе депутаты и чиновники спешили на ночлег в свои многомиллионные дома, спасаясь от густой киевской духоты.
Вилла Блинчика (язык не поворачивался назвать это строение домом!) пряталась в сосновом лесу и стыдливо закрывалась от проезжих мохнатыми хвойными лапами и трехметровым еврозабором. Умка вспомнил свой первый приезд сюда в 1999-м, пьянку с Рахметуллоевым, те сложные «па», которые отплясывали Владимир Анатольевич с Рашидом Мамедовичем, силясь заполучить его на свою сторону… И заполучили, не мытьем, так катаньем! В результате он исполнил практически все, что было нужно. (Сергеев усмехнулся недобро.) Правда, в своей интерпретации исполнил. Ну, тут уж не обессудьте, ничего другого никто не обещал!
Ворота разъехались перед ним, как только он попал в поле зрения камер слежения. Автомобиль вкатился на территорию имения, и створки сразу начали смыкаться, а Сергеев изумленно оглядывал людей в форме частных охранных агентств и ОМОНа, которыми была буквально запружена площадка перед домом.
Такое количество охраны Блинов, конечно, мог себе позволить, но даже после покушения на Бориспольской трассе вокруг него не было столько вооруженных людей. И охрана была не просто себе охрана – несмотря на жару, ребята были в «брониках», а некоторые даже в шлемах. И автоматы, отметил Сергеев, у процентов семидесяти – автоматы. Кто-то перепугал Блинова насмерть. Настолько серьезно испугал, что Владимир Анатольевич проникся, а трусом, при всех недостатках, Блинчик не был. Тот раз, когда Сергееву удалось «расколоть» его в ванной после мясорубки в больнице, можно было в расчет не принимать – и на старуху бывает проруха.
Один из бойцов ОМОНа шагнул на подъездную дорожку и знаком приказал Сергееву остановиться. Укороченный АК парень держал грамотно и смотрел внимательно, исподлобья, пока двое его коллег осмотрели салон «тойоты» и даже проверили багажник. Умка не возражал, сидел молча – служба есть служба.
У входа в дом его ждал Васильевич.
Они не виделись достаточно давно, больше полугода, и, возможно, Михаилу это показалось, а возможно, и нет, но Бузькин, всегда выглядевший одинаково бодро, как-то потух, осунулся, и если и походил теперь на Дональда Дака, то на постаревшего и грустного.
– Здоров, Михаил Александрович, – сказал он, протягивая для пожатия широкую, крепкую ладонь. – Рад тебя видеть…
– И я рад, Васильевич, – улыбнулся искренне Сергеев, отвечая на рукопожатие. – Что тут у вас? Война намечается?
– Похоже, – произнес Бузькин, улыбку проигнорировав. – Я уже и не знаю сам, что тут у нас начинается. Плохо все, Миша… У нас тут развод, понимаешь ли…
– Блинов с женой разводится? – удивился Михаил. – Распадается самый крепкий политический брак?
– Если бы… Она, кстати, баба неплохая, и не особо доставучая… И не так уж страшна, как присмотришься, особенно если приодеть. Нет, Михал Александрович, Владимир Анатольевич выходит из Политсовета партии. А может быть, и из самой партии…
– Круто, – сказал Умка, задумавшись. – Это у нас что получается?
– Пока не знаю, – вздохнул Васильевич и развел руками. – Но то, что ничего хорошего – голову даю на отсечение. Вчера и сегодня прокуратуру ждем.
– С оружием в руках ждем?
– Да, с оружием… Они тоже не с цветами к нам собираются. Шефа вот предупредили…
– Кстати, пока не забыл… Ты как у Блинова оказался?
Бузькин скривился.
– Выбрал из нескольких зол…
– Сам выбрал? – паузу между «сам» и «выбрал» Сергеев сделал чуть больше, чем полагалось, надеясь, что Васильевич вопрос поймет правильно.
– Сам, конечно, – ответил Бузькин, с деланой рассеянностью оглядывая дворик перед виллой. – Судьба помогла определиться, не без того, но…
