– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Если позволите.
– Позволю. А взамен задам вам.
– Хорошо.
– Когда вам стало плохо?
– В аэропорту. Когда объявили вылет.
– Раньше это с вами бывало?
– Нет. Не помню.
– Сейчас мои вопросы покажутся вам странными и даже неделикатными. Вы купили Куклу два дня назад?
– Откуда вы знаете?
– Значит, правда. Мне все время казалось, что она где-то рядом. Сколько вы за нее заплатили?
– Пятьсот. Но я не хочу ее продавать. Она мне нравится.
– Да, эта Кукла предназначена для женщины. Вы заметили в ней что-нибудь странное?
– Кроме старой печати ничего.
– Вы трогали печать?
– Да, она крошится.
Господин Ли сжал пальцами ручки кресла и нервно проворчал:
– Вам обязательно надо было трогать печать?!
Я отдала меню девушке в униформе. Есть мне расхотелось.
Моего спутника окликнули, и он отошел в сторону с каким-то плотным господином, наверняка китайцем. Мужчины перекинулись несколькими словами и попрощались.
– Кто это?
– Вы не слишком любопытны?
– Мы же договорились о неделикатных вопросах.
– Мой партнер в Китае. Он очень большой человек.
– Да, на вид не маленький. А где вы живете?
– Вы уже задавали этот вопрос.
– Вы опять его проигнорируете?
– В Праге. Большую часть времени.
– А меньшую?
– В Пекине. У меня здесь дом.
– Вид у вас вполне европейский, если бы не фамилия, никто бы в вас китайца не опознал.
– У моего рода длинная история. И очень странная. Когда-нибудь я расскажу ее вам.
У меня опять закружилась голова. Господин Ли помог мне подняться в номер. Дверь не открывалась. Я несколько раз провела карточкой, но бесполезно. Он спустился узнать, в чем дело, а я осталась стоять возле двери.
Голова болела нестерпимо. Я закрыла на мгновение глаза и ушла под воду. Было трудно дышать. Где-то наверху над водой стукнула дверь. Потом голоса.
Вернулся господин Ли с коридорным. Открыли дверь, помогли мне устроиться в кресле и принесли горячий чай. Коридорный ушел, а Ли стоял у окна, то приподнимаясь на цыпочки, то быстро опускаясь. Выглядел он встревоженным.
– Вы можете показать мне Куклу?
– Там, в пакете. Возьмите сами, я боюсь ее уронить в таком состоянии.
Он вынул коробку, развернул бумагу и поставил Куклу передо мной.
– Это та самая?
Я хотела кивнуть, но что-то в ней было не так. Взяла ее на руки, перевернула. Печати не было. Была полость внутри. Фарфор был свежим, без сетки мелких трещинок. Я внимательно посмотрела на нее – лицо куклы еле заметно изменилось.
– Нет… Где же тогда моя?!
Зазвонил мой телефон. Господин Ли взял трубку.
– Она в номере. Гостиница та же. Я буду навещать ее, могу прислать служанку.
Я запротестовала.
– Не надо служанки. Я сама.
Он как будто не слышал меня:
– Сейчас дам ей снотворное и побуду с ней какое-то время. Да, все хорошо. Нет. Завтра ей еще рано лететь. Я перезвоню вам. Всего доброго.
Ли вытащил из кармана какой-то кувшинчик. Он высыпал на ладонь три маленьких шарика с запахом нафталина и протянул мне.
– Положи под язык.
Сосать их под языком было тошнотворно, но, наверное, полезно.
Я засыпала. Сквозь сон я слышала, как Ли с кем-то долго разговаривал по телефону, потом хлопнула входная дверь.
Сквозь сон я вспоминала отрывки разговора, и они вызывали у меня внутренний протест.
…Пока она спит, нужно решить… ее нельзя здесь оставлять…
26
Господин Ли набрал номер своего друга Настоятеля монастыря. Хотя монастырь этот был даосским, сам Настоятель был фигурой скорее официозной, чем культовой, и решал больше хозяйственные и денежные вопросы, чем философские или духовные. После ритуальных дружеских приветствий Ли посвятил собеседника в происходящее. Настоятель за свою жизнь в столь специфичном монастыре слышал много интересных историй, так что рассказ господина Ли не произвел на него должного впечатления.
– Ты не преувеличиваешь?
– С ней что-то не так.
– Я не ставлю диагнозов по телефону. Думаешь, все это как-то связано с Куклой?
– Наверняка. Я не знаю, что она с ней делала.
– Что женщина может делать с куклой?
– Не шутите, мой друг. Эта вещь передавалась по наследству в нашей семье на протяжении двух с половиной тысяч лет.
– Можешь привезти женщину ко мне, у нас хорошие лекари.
– У тебя же одни монахи. Нужна женщина, чтобы ухаживать за ней.
– Монахи могут заменить любую женщину.
– Ты что имеешь в виду?
Мужчины рассмеялись. Потом господин Ли решил:
– Я заберу ее к себе домой на время. Мэй займется ею. Приезжай вечером, часам к семи.
– Приеду. Твой повар просто великолепен. Я не в силах отказаться.
– Когда не страдает паранойей. В период его депрессии мы все ходим голодные. Но остальные триста дней в году – он волшебник. Вчера тревоги ничто не предвещало, так что он наверняка порадует тебя чем-нибудь.
27
В назначенный день двое всадников подъехали к пещере Колдуна. Его самого видно не было. Нужно было осторожно войти в пещеру, чтобы не разбудить сову. Фан Ли вошел, а Вен Жонг остался у входа на случай неожиданностей. Евнух осторожно пробирался по темному каменному коридору, пока не споткнулся о сундук, на который указал им Колдун. С трудом открыл тяжелую крышку, пошарил рукой внутри и наткнулся на что-то твердое. Это был кожаный футляр. Евнух достал его, прижал к себе одной рукой, другой осторожно закрыл крышку и поднялся. Внезапно появившаяся из темноты фигура заставила его вздрогнуть. Перед ним стоял Колдун.
– Вы пришли вовремя. Заклятие слишком сильное. Куклу лучше не трогать руками.
Помолчав, старик добавил:
– Не забудьте о своем обещании. Верните мне ее.
Евнух поклонился.
– Я помню о своем обещании, но в случае обстоятельств, против которых я бессилен…
Колдун прервал его:
– Вы имеете в виду мою смерть?
Фан Ли задумался.
– Мы не можем точно сказать, как долго нам нужна будет помощь этой женщины…
