Её, естественно, никто не понимал.
Об остроумии
Если бы меня спросили: «А какой юмор нравится тебе?» – я бы ответил, я бы привёл примеры остроумия и начал бы с фильма «Мимино» моего учителя Г. Данелия. Там, в этом фильме, есть эпизод в гостинице «Россия».
В лифте едут четверо. Персонаж Фрунзика Мкртчана, персонаж Вахтанга Кикабидзе и два японца. Один японец говорит другому: «И как только эти русские различают друг друга?»
По-моему, очень смешно.
Второй пример.
Жили в 50–60-х годах два известных писателя-сатирика В. Дыховичный и М. Слободской. Они писали вместе. Были очень известны. Выпускали книги, эстрадные номера, их пьеса «Лев Гурыч Синичкин» шла во многих театрах.
Как и все соавторы, они по-дружески соревновались друг с другом. Слободской говорил, что у него лучше и то, и это, в общем, всё лучше, чем у Дыховичного.
Дыховичный сказал: «Послушать тебя, так у тебя и соавтор лучше, чем у меня».
Следующий пример бытового остроумия – про Михаила Жванецкого.
Все знают, насколько он остроумен в своих произведениях, а я хочу привести примеры его остроумия в быту.
Снималась передача «Вокруг смеха». Мы сидели в гримёрке. Вошёл Сан Саныч Иванов в ярко-красном пиджаке.
Жванецкий тут же среагировал: «Саня, такое ощущение, что ты с флагштока упал».
Однажды на дне рождения М. Жванецкий рассказал: «Вчера пришёл домой поздно, не стал включать свет, тихо разделся и лёг в постель к жене. Жена проснулась и спросила: „Миша, это ты?“»
Кто бы ещё, кроме Жванецкого, это заметил?
Сан Саныч Иванов был уникально остроумным человеком. Однажды на гастролях произошла такая история. Мы после концерта сидели в гостинице, ужинали. Вдруг Сан Саныч сказал:
– Чтобы в нашей стране началась нормальная жизнь, её лет на двести должны завоевать цивилизованные народы.
Мы опешили. Я спросил:
– Завоевать – это значит война. А не хочешь ли посидеть в окопе, голодным, под дождём и чтобы пули свистели?
Сан Саныч ответил так, будто у него уже давно всё распланировано на много лет вперёд:
– Во время военного конфликта моё место – в плену.
Аркадий Хайт. Писатель, который в юморе умел всё. В один год он написал три программы троим самым популярным артистам: Г. Хазанову, В. Винокуру и Е. Петросяну. Один из троих авторов мультсериала «Ну, погоди!». Автор кукольных пьес и соавтор фильма «Паспорт» Г. Данелия. Это он в 70-х годах придумал фамилию, имя и отчество: Пал Палыч Смертью-Храбрых.
Это он, узнав, что жена Горина стала редактором по юмору в «Добром утре», а жена Арканова в «Клубе 12 стульев», сказал: «Они забыли, что юмор не передаётся половым путём».
Году в 1975-м мы большой группой поехали выступать в Томск. Сан Саныч Иванов в самолёте оказался рядом с народным артистом Е. Весником. Весник в то время запросто мог выпить литр водки, Сан Санычу хватило 200 граммов, чтобы в Томске он спускался по трапу самолёта с помощью коллег.
Вечером был концерт во Дворце спорта. Сан Саныч был вусмерть пьян. Он еле-еле дошёл до микрофона. Что-то еле-еле говорил. Мы, стоя за кулисами, боялись, что Сан Саныч упадёт со сцены в зал.
Хайт спросил меня:
– Знаешь, как называется, когда Сан Саныч падает в оркестровую яму?
– Как?
– Первый концерт для Иванова с оркестром.
Третья история про А. Хайта. Году в 1976-м мы ездили с «Клубом 12 стульев» в Киев. Вёл концерт зав отделом юмора «Литературной газеты» Виктор Веселовский. Человек семь юмористов сидели на сцене. Веселовскому пришла записка по поводу фильма «Ну, погоди!»: «Поймает ли Волк Зайца?»
Веселовский прочитал вопрос и сказал:
– А что я буду отвечать? Здесь автор фильма, пусть он и отвечает, – и протянул записку Хайту.
Хайт сидел в двух метрах от микрофона. Я бы за эти три шага не придумал ничего остроумного. Хайт сделал эти три шага и сказал:
– Пока хочет есть Волк и хотят есть авторы фильма, Волк Зайца не поймает.
Последовал шквал аплодисментов.
Е. Петросян рассказывал, что они с Хайтом ездили на гастроли в Венгрию. Ужинали после концерта, и Петросян уронил на пол бутерброд с икрой. Хайт тут же сказал: «Не надо ронять кавяр на ковёр».
Перейдём к следующему герою моей коллекции – Аркадию Арканову.
Не устаю поражаться его постоянному желанию что-то придумывать, играть в какие-то творческие игры.
Позвонил он как-то и говорит:
– Знаешь, как называется ваш «Аншлаг»?
– Как?
– Фабрика региновых изделий.
Он придумал новую диету – не есть натощак и не спать перед сном.
Звонит и говорит:
– Я фразу придумал.
– Какую?
– У импотента стояли только часы.
Не поленился позвонить и сообщить эту фразу и радовался, как ребёнок, что фраза смешная.
Когда-то мы – группа юмористов – выступали в Одессе. Концерт был в зале филармонии. На сцене сидели представители некоренной советской национальности: Юрий Самсонович Волович – его трудно было спутать с киргизом; Варлен Львович Стронгин – человек с таким носом, что, когда он поворачивал голову, ветер гулял по залу; Лион Измайлов, вроде бы фамилия русская, но Моисеевич.
Вёл программу Аркадий Арканов, но девичья фамилия у Арканова – Штейнбок.
И единственный среди нас русский – это Александр Александрович Иванов.
И вдруг приходит записка Арканову: «У вас у всех псевдонимы или настоящие фамилии?»
Арканов тут же, не медля ни секунды, ответил:
– У всех настоящие, только у Иванова псевдоним.
Зал просто взорвался смехом и аплодисментами.
А теперь о Михаиле Танине. Все знают его как автора популярнейших песен. Но я хочу рассказать о нём как об остроумном человеке.
26 сентября 2000 года в Карловых Варах подошёл ко мне высокий седой господин из США и рассказал: «В конце 60-х годов я отдыхал в санатории имени Горького в Кисловодске. Там же отдыхал и Михаил Танин. Однажды вокруг него собралась компания. Танин рассказывал какие-то забавные истории, и одна женщина вдруг спросила:
– Мишель, вы из горских евреев?
– Да, – сказал Танин.
– А с каких гор? – поинтересовалась женщина.
И Танин тут же ответил:
– С Синайских.
Никто глазом не моргнул, а я тихо умирал со смеху», – рассказывал «американец».
В конце 60-х Танин ещё не был известным поэтом. А человек запомнил его юмор на всю жизнь.
