– Я бы хотел попросить вас…
Бернар удивленно вскинул брови.
– О чем?
– О нескольких часах сна.
– Разве ты не спал сегодня?
– Я спал. Вы не спали.
Антуан не уходил. Бернар сделал еще попытку поработать, но, видя настойчивость своего помощника, сгреб бумаги в ящик стола и закрыл его на ключ.
– Хорошо, я отдохну.
Уложив Бернара в кровать, Антуан собрал монахов в трапезной.
– Мы не можем больше хоронить на кладбище. Но некоторые влиятельные люди города не желают, чтобы их родственников хоронили за монастырской оградой. Придется выкапывать старые могилы и складывать кости в подвале часовни…
31
16 октября 2008 г. Прага.
Было уже за полночь, когда мы допили бутылку виски. Способность соображать еще не вернулась ко мне, поэтому я решила позвонить Алке. Подруга моя, наверное, уже спала – в нашем сибирском городе было около пяти часов утра. Когда телефон ответил мне заспанным голосом, я быстро проговорила:
– Ал, у нас проблемы.
– Со сном или с законом?
– А ты откуда знаешь?
Ее голос стал ближе к жизни.
– Обычно мне так рано не звонят. Что там у вас?
– Мы сейчас отправим на твой мэйл ссылку на один чешский сайт. Посмотри, а потом набери меня.
Андрей быстро настрочил Алке письмо, в котором призывал любоваться нами на сайте пражской полиции и перезвонить.
Минут через двадцать раздался звонок. Видимо, ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Она говорила неоднозначными фразами, как будто ее телефон уже был на прослушке.
– Как это вам удалось так красиво вляпаться?
Мне понравились ее слова. Значит, ей не пришла в голову мысль, что мы совершили зверское убийство.
– «Вляпались» мы пару часов назад, и теперь не знаем, что делать.
Алка была профессиональным журналистом, сенсациями международного масштаба не пренебрегала. Зато на этот раз пренебрегла мною:
– Дай мне Андрея!
Я обиделась:
– Почему Андрея?
Алка безапелляционно повторила:
– Дай мне юриста!
Я сердито протянула трубку брату и теперь слушала его одностороннюю речь.
– Да, у них есть такая примочка, но как быстро на нее прореагируют – вопрос. Думаю, что цепочка будет такой: как только сообщение передано в соответствующее управление полиции, они выясняют, заведено ли дело, в чьем производстве находится, и передают его следователю. Потом уже следователь решает, что с этим материалом делать.
Андрей какое-то время слушал Алку, потом подмигнул мне.
– Она приедет послезавтра. Сейчас она в Мюнхене на каком-то сборище журналистов.
Андрей снова закурил.
– Так мы что – будем сидеть дома и ждать приезда полиции?
– Ждать не будем. Поспим немного и поедем.
– Думаешь, у нас есть время «немного поспать»?
– Есть. Меня там почти не видно, я снят со спины. Так что им придется сначала установить личность потерпевшего, а потом твою – через российское консульство. Раз художник был русским, тебя сначала проверят на российское гражданство. Около суток это займет, так что несколько часов сна нам не повредят. А там и Алка подоспеет.
– И чем же она нам поможет?
– Своим паспортом и непричастностью. И еще деньгами. Наши карточки наверняка заблокируют, а наличка быстро кончится при таком активном образе жизни, как бегство от правосудия.
Я согласилась с доводами брата и отключилась, едва добравшись до кровати…
В шесть утра зазвенел будильник, и мы поднялись с неприятным для нас ощущением другой жизни. Быстро позавтракав и собрав все необходимое в дорогу, мы покидали уютную квартирку на Вышеграде…
Ехать напрямую в Вену мы не могли, не созвонившись с тетушкой. Осенью она редко бывает дома, потому что Альфонсик не выносит сырости. Если они в отъезде, то тетушка нам не помощник и ехать в Вену не имело смысла. Я почему-то надеялась, что у какой-нибудь знакомой нашей родственницы найдется австрийский паспорт подходящего для меня возраста и фактуры, чтобы я смогла добраться до дома, где, всем известно, даже стены помогают. Пока я размышляла, Андрей успел дозвониться до Анечки. Она была чем-то занята, и трубку взял ее австрийский муж. Альфонсик на ломаном русском пообещал Андрею, что «объяснит Анечке о его звонке».
Ранним утром на вокзале почти никого не было, так что затеряться в толпе было невозможно. Кроме нас, у перрона расположилась небольшая группа студентов, но они не проявляли к нам никакого интереса. Поразмыслив, мы решили, что единственно возможным для нас направлением был Брно, поближе к тетке Анне, которую наверняка не смутит пара родственников, у которых «не все ладно с законом».
Просмотрев расписание, мы выбрали поезд на 8.30, намеренно не воспользовавшись более ранним, чтобы не сидеть в полупустом вагоне и не стараться изо всех сил выглядеть «как будто вы ничего не хотите».
Прогулявшись до ближайших автоматов и купив на всякий случай пару фидорок в дорогу, мы вошли в вагон второго класса поезда компании «Чески драхи». Стараясь не слишком привлекать внимание своим русским, я спросила:
– Почему на некоторых местах таблички с именами?
– Эти места бронировались заранее, по плацкарте. Ищи свободные.
Мы нашли не совсем удобные, но парные места в купе где-то в середине вагона.
Несмотря на утро, в купе почти не было свободных мест. Я потихоньку разглядывала соседей, пока проводник изучал наши билеты. Пара светловолосых девушек и молодой человек в клетчатой рубашке с рюкзаком, наверняка студенты-европейцы. Перед самым отправлением в купе вошел господин средних лет в костюме неопределенного цвета и пристроился с газетой в кресле у самой двери. В купе оставалось всего одно свободное место, пока студент не поставил на него свой рюкзак, так что больше к нам никто не присоединился.
Мы сидели у самого окна, друг напротив друга. Это мешало разговаривать, но помогало сосредоточиться. В гостиницах нам теперь останавливаться нежелательно, у них наверняка есть телевизоры, и полицейские сводки они получают регулярно.
Андрей не оставлял надежду сохранить работу.
– Маришка, я на неделю выпадаю, у меня инфекция. Не хочу никого заразить, так что буду работать дома. Звони, если что.
Потом вздохнул, убрал телефон и повернулся ко мне:
– Дай попить.
Я начала рыться, чтобы найти воду в моей бездонной сумке. Я купила на вокзале пару маленьких бутылочек с соком, и теперь они раскатились по углам. Нащупав одну, я постаралась извлечь ее, но подцепила какой-то конверт. Он выпал из сумки на пол в тот момент, когда я наконец-то достала бутылочку с вишневым соком. Это был один из конвертов, про которые я совсем забыла. Я всего два дня в Праге, а уже побывала на тайном собрании странного общества на Вышеградском кладбище, нашла своего друга-художника убитым в его собственной мастерской, попала в полицейские хроники и теперь думаю, как достать поддельные документы, чтобы выбраться из страны.
