– А почему вы решили, что мне двести лет?
– Ну, описание, потом газетные фотографии, потом…
– А как же фамильное сходство, семейные портреты?
Алка фыркнула:
– Нет у вас никакой семьи! У вас дом одинокого мужчины…
Маленький синий Volkswagen, скрипнув колесами, вывернул на шоссе, ведущее к деревне. Дорога была пуста, машин в этой глуши почти не было, несмотря на полдень, и весь путь занял минут двадцать. За обеденным столом в небольшом ресторанчике собралась весьма импозантная для этих мест компания – высокий сероглазый мужчина в дорогом костюме, рыжеволосая женщина на высоченных каблуках и дама средних лет с красивым усталым лицом.
62
18 октября 2008 г. Брно.
На террасе кафе сидели несколько постояльцев ближайшей гостиницы и пара местных жителей, гревшихся на солнышке и не проявлявших интереса к окружающим. Невысокий седеющий еврей занял столик почти у самого входа и в ожидании своей спутницы просматривал местную газету. Равви не пил кофе, только травяные чаи. И сейчас в его чашке маленькими горячими звездочками светились прозрачные китайские хризантемы. Равви впервые посещал этот город, похожий на все другие провинциальные европейские городки, где сонные кошки лежали на подоконниках, как плюшевые игрушки. Бланка почему-то любила это место и частенько приезжала сюда еще с тех времен, когда в одном маленьком монастырском садике в Брно закладывались начала генетики.
Равви любил приходить первым, чтобы освоить территорию и осмотреться перед предстоящим разговором. Разговоры с Бланкой, несмотря на видимую легкость общения, всегда были напряженные и требовали жестких аргументов. Пару десятилетий назад Монсеньор дал указание содействовать компании Бланки, а это означало, что Равви должен отпускать огромные средства на ее исследования. За последние сто лет генетика набрала невиданные обороты, сравнимые с космическими и морскими программами Монсеньора, и теперь, наряду с торговлей оружием, давала весьма ощутимый вклад в бюджет Корпорации.
Аристократка заставляла ждать себя. Чай остывал, и Равви посмотрел на часы. Сейчас около десяти. Встреча назначена на 9.45, а он сидит здесь с девяти утра. За то время, которое он здесь провел, несколько сонных клиентов покинули кафе и неизвестно откуда взялась странная троица: рыжеволосая девушка в зеленой куртке, блондинка в джинсах со стразами и странного вида старушка, весьма бодрая и деятельная для своих лет. В утренней тишине три женщины производили слишком много шума, и Равви уже собирался пересесть за другой столик, как в дверях показалась Бланка.
Быстрым уверенным шагом она подошла к его столику и, оценив обстановку, приказала перенести чашку господина за столик у входа, где потише. В своем светло-бежевом костюме она была стройна и решительна, как стареющая стюардесса.
– Ты как всегда. Здравствуй, Равви.
Равви улыбнулся ее манере приветствия, которое она всегда начинала с легкого наезда.
– Доброе утро, Бланка. Мы с тобой виделись в последний раз, если я не ошибаюсь, года два назад. И ты здоровалась теми же словами.
Бланка рассмеялась.
– Мне бы твою память!
– Зачем она тебе? У тебя есть интуиция, это важнее. А память – это по части Исаака. Он у нас главный хранитель памяти.
Равви попросил плед и устроился поудобнее. Он знал, что если Бланка явилась в новом костюме, а он безошибочно мог отличить новую вещь от старой или той, которую уже надевали, то это не к добру. Значит, она готовилась к разговору, и он для нее, а возможно, и для него будет тяжелым. Бланка не торопилась начинать разговор, перелистывая меню и не спеша выбирая, чем она будет завтракать.
Еврей не вытерпел и начал первым.
– Зачем ты меня сюда вызвала?
– Ну не ворчи. Сидишь в своей Праге, никуда не выезжаешь. Тебе полезен свежий воздух.
Равви в упор посмотрел на нее:
– Не думаю, моя дорогая, что оставшиеся тебе пятьдесят лет ты потратишь на то, чтобы следить за моим моционом.
Легкая тень пробежала по лицу Бланки. Да, осталось всего пятьдесят лет. И поразительно было то, что за девятьсот лет она нисколько не устала от жизни. Она привыкла жить. И страшное напоминание заставило ее перейти к делу.
– Я хотела быть вежливой, но если ты настаиваешь, начнем. Мне нужен материал.
Равви удивился.
– Материал? Ты регулярно получаешь десятки человек в неделю…
Бланка накрыла его руку своей утонченной дамской ручкой и слегка сжала ее.
– Спасибо, Равви. Но материала сейчас нужно все больше. Мы не можем проводить исследования стволовых клеток на мышах и свиньях, как пишем в официальных отчетах. Нам нужны люди. Только это гарантирует чистоту экспериментов. И люди с разными параметрами.
– Твои аппетиты растут…
Она не дала ему договорить:
– Мои?! Ты пользуешься сыворотками моих институтов уже двадцать лет, и ничего не имеешь против поддержания себя в форме. Сейчас тебе не дашь и пятидесяти…
Равви осторожно высвободил свою руку.
– Драгоценная моя Бланка, твоими стараниями мы все отлично сохранились.
Бланка вспыхнула.
– Нечего кривляться! Мне нужен материал!
Равви оставался невозмутим.
– Мы поставляем в твои институты по сотне человек в месяц. Вы что их всех, бракуете? У них что, позвоночников нет?
Бланка поняла, что пора немного поостыть.
– Равви, ты присылаешь мне азиатский материал.
Равви кивнул.
– Но даже его мне все труднее доставать. Это в прошлом столетии я мог контейнерами скупать азиатов и их детей, а сейчас, благодаря экономическим программам наших промышленников, Азия поднялась. И там уже не спешат продавать детей по доллару за штуку
– А как же твои фирмы по усыновлению? Раньше поставки шли без перебоя. Один только Китай официально поставлял десятки тысяч ненужных ему детей в Европу.
– Китай и сейчас неплохо поставляет. Но все стало гораздо дороже. И мне приходится искать дополнительное финансирование для твоих программ.
Бланка заказала чай с молоком. Подождав, пока официантка принесет заказ и отойдет на почтительное расстояние, она вернулась к разговору.
– Мне нужны европейцы.
Равви усмехнулся.
– Сколько?
– Хотя бы сотня в месяц.
Равви рассмеялся.
– Сотня? Тебе снова нужна война? Мало тебе боснийского материала? Что на этот раз?
Бланка упрямо повторила:
– Мне нужны европейцы. Срочно!
Потом умоляюще посмотрела на Равви:
– Ну пожалуйста. Ты все можешь!
