— Эльвира, я уже пошла, — торопливо сообщила Люся. — так что, вы говорили, вам нужно забрать?
И все же Люся так торопилась домой, что особенно с Малышом не разгуливала — они просто добежали до почты, забрали телеграмму, а потом в таком же темпе вернулись обратно.
Люся искала в кармане ключи и уже нашла, когда в ухо ей грозно рявкнули:
— Р-ргаф!!
Люся не стала ждать нападения, после сегодняшних передряг ее нервы были натянутой тетивой, и в этот раз она напала первой! Правая нога полетела назад и кого-то куда-то пнула, в это же время рука сама повернулась и с силой въехала в… прямо в лицо нападающего, и изо рта Люси вырвался воинственный клич:
— Кия-я-я!!
Заслышав непонятный визг хозяйки, Малыш на всякий случай решил отступить подальше и предупредительно зарычать, так, для пущей острастки.
Однако собачий рык заглушило чье-то звонкое хныканье:
— Ой-о-о-о-о-й, она мне… ножку ударила…
В этот же момент распахнулась дверь, и на пороге показалась взволнованная Василиса.
— Люся! ну в чем дело?
— Да я и не знаю… — пожимала плечами Люся. — Ко мне тут кто-то…
— Что значит «кто-то»!! — взвизгнул гость. — Это твой почти что супруг!!! Кто-то!! Хотел… с лаской подойти, хотел, чтоб все честь по чести, к ушку приблизился, и так осторожненько «Р-ряф!», а она!
— Тебя бы за это «Ряф», — злобно сверкнула глазами Василиса и провела подругу прямо в прихожую. — Проходи, Люсенька, ты сегодня и без того настрадалась, а этот… Куда прешь, Таракашин?!!
— Как это то есть куда?! К жене!
— Тебе же ясно сказано — твоя несостоявшаяся жена сейчас будет отдыхать, а ты ей и вовсе без надобности. Так что… Извините, мы без реверансов — пошел вон!
— Вот гадина какая, а? — пыхтел в подъезде бывший возлюбленный и продолжал тоненько звать жену: — Люся-я-я!
Неизвестно, сколько бы он так выл возле запертой двери, но вскоре Василиса услышала за дверью еще один знакомый голос:
— И чего? Так прямо и не подпускает к Людмиле Ефимовне? А может… может, ей это… по телефону звякнуть?
Василиса качнула головой — звякайте, она еще полчаса назад телефон из розетки вытянула. Она обернулась — в кресле сидела Люсенька и собиралась уснуть прямо здесь же.
— Люся… я вот все думаю…
— Да, Вася? Ты о чем? — подняла сонные глаза подруга.
— Я вот все думаю: ну отчего ж ты таких мужиков-то себе находишь страшных, Люся? Специально мне назло, что ли?
Люся тяжело вздохнула:
— Ты не поверишь, они меня спрашивают про тебя то же самое.
— Про кого? Про меня? Про меня-я-я?!! — не выдержала Василиса, и в следующую секунду ее голос уже несся по этажам: — Таракашин, убожище!!! Позорище нашей нации!!! Это что ты про меня там Люсе шлепал, а?! Куд-да попрыгал?! Куд… Да я ж тебя!!!!
Поздно вечером подруги решили никому не открывать, а полностью завернуться в одеяло и спать. Но теперь начал разрываться телефон — его Василиса перед самым сном включила.
— Сейчас или я его… или он меня… — в раздумье предупредила подругу Василиса и сняла трубку.
— Васенька! — защебетала в трубку Эльвира. — Я сегодня просила Люсеньку взять телеграмму! Пусть она мне прочитает, а? Нет, я бы и сама к вам забежала, но…
— Ну зачем сразу уж и к нам?! — испуганно залепетала Василиса. — Я где-то ее видела, эту вашу телеграмму… куда ж ее…
— А ведь я так вас понимаю — вам так хочется отдохнуть! — продолжала страдать в трубку Эльвира. — Кстати, вы совсем нам ничего не рассказываете, а я чувствую! А я знаю — вы с Люсей опять что-то расследуете!
— Эльвира, — тихо проговорила Василиса. — Люся уже спит, у нее сегодня был такой сложный день. А телеграмму… я тебе ее, конечно, прочитаю… а где она у нас? Сейчас… минуточку, вот она… так, значит… «Ленечка, срочно приезжай, чувствую себя очень плохо. Мама». Ой, Эльвира, там что-то у него с матерью, слышала?
— Да поняла уже, — вздохнула соседка. — Ну что ж, ладно, надо ему сказать. Пока, спокойной ночи…
Василиса уложила трубку на рычаг, и больше их с Люсей никто не тревожил.
Утром Василиса проснулась оттого, что по телефону кого-то сильно ругала Люся. В общем-то через две минуты Вася уже знала, за что и кого костерит любимая подруга.
…А я тебе говорю — ты дурочка!! Ты какая-то неумная у меня уродилась! Вся именно в этого Таракашина! — разгневанно кричала в трубку Люся. — Скажи мне — вам чего, без этого твоего батюшки и море не море, да? Главное, я себе никогда такого не позволяю, а они тащат с собой этого… этого тюленя!!! Эту морскую свинку! Да какую там свинку — борова!!!
— Люся, ты завтракать будешь? — тихонько подступила к подруге Василиса.
— Какой тут завтрак, когда у меня такое творится!! — рыкнула Люся и снова переключилась на дочь. — Оля, ты ему так скажи, мы, мол, поедем отдыхать в следующем году, а потому… да какая разница, что он там подумает!!! Наплевать на твоего… ну знаешь!!! Какой был, такого и нашла!! У нас тогда в стране был повальный дефицит! Не то что колбасы хорошей, порядочного мужика найти нельзя было!! Это тебе не сейчас!
— Люся, тебе сделать…
— Вася! Ну ты посмотри, что она творит! — горестно взвизгнула Людмила Ефимовна, брякнула трубку на рычаг и в расстроенных чувствах рухнула в постель. — Они с этим своим полоумным Вовочкой… Они собираются ехать в Канаду! Чтобы показать правнучка прадедушке! Нет, ты их видала, а?
— Ну… Люся, ну, может быть, они и правы… — осторожно проговорила Василиса.
— Ну да-а! Коне-ечно! Они правы! А ты знаешь, кого они еще хотят взять с собой?
— Ну… наверное, Васеньку, да?
— Васеньку — да! И двух собачек тоже — да! Но они еще мечтают взять с собой Таракашина! — скривилась Люся, как от зубной боли. — Нет, Вася, ты понимаешь — Таракашина!
— А этого-то зачем? — оторопела Василиса.
— Ну… он вроде бы как сын… ну что ты, Вася! — все больше раздражалась Люся. — Ну он же сын этого-то… ну как его! Ну деда-то Ольгиного-то!! Так вот — он же его сын!!!
Василиса только тяжело вздохнула. Имелась за границей у Люси такая родня — со стороны все того же клятого Таракашина. Батюшка его проживал в самой Канаде и имел довольно приличное состояние. И даже не прочь был поделиться этим состоянием с ним — с Витюшкой, сыночком, — да только тот — вилы ему в почки! — все никак не мог батюшке доказать, что он серьезный мужчина, состоявшийся муж и отец. Вот Таракашин вроде бы и Ольгу отцу показал, вроде бы и с Люсей отца познакомил, ан нет! Чем больше далекий батюшка узнавал родного сыночка, тем все меньше и меньше хотелось ему передавать сынку свое состояние. И между тем все больше и больше прикипал старик к Ольге (девка-чертовка в два счета очаровала престарелую родню), да и к Люсе все больше чувствовал уважение старичок-канадец. И вот теперь — пожалуйста! Оленьке взбрело в голову показать прадедушке сыночка Васеньку, а с доченькой Олечкой привязался клещом и папенька Таракашин. И не хотел отлипаться ни в какую!
