Гости уже толпились в прихожей и все никак не могли распрощаться.
— А в следующую субботу к на-а-ам, к на-а-а-ам… — гостеприимно скалилась Василиса, напяливая свои тапки. — У меня, знаете ли, день рождения! Да! Я вообще-то не слишком люблю отмечать этот праздник…
— Поэтому и отмечаешь дважды в год… — пробурчала Люся.
— … Но в этот раз так захотелось с вами встретиться за нашим столом, ну так захотелось! — пела Василиса, прижимая ручки к тощей груди. — Так что… все дружно скидываетесь на подарок, и добро пожаловать!
— Точно! Только мы уже подарили, скажи, Игнатий, скажи же, да? — толкал Игнатия Петровича в бок Белкин. — Василиса Олеговна, ну вы где-нибудь запишите, что я вам хлебницу подарил, маменькино приданое, так сказать, нашу фамильную…
— Да я помню… — перекривилась Василиса. — Я помню, у меня в должниках остались только вы, господа молодожены, да еще вон Люся с Анечкой. Я надеюсь, Таракашин не придет.
Люся поперхнулась — вот ведь паразитка подруженька! Это что же получается — ей два раза в год подарки дарить теперь придется? Ну ладно, она ей устроит.
Домой разбредались шумно — Василиса и Люся поднимались к себе на третий этаж, а Аня спускалась вниз, и за ней тащился Таракашин.
— Аня! Ну куда ты меня тянешь? Я совсем не хочу к тебе на диван! — верещал он, поглядывая на Люсю. Этот спектакль он специально для нее и устроил, потому что Анечка уже давно спустилась к себе и плотно закрыла двери.
Но Люся Таракашина не слышала. Возле дверей их квартиры качался пьяненький Белкин и размахивал руками:
— Василиса!! Поди вон! Я тут сегодня буду жить!! До завтрашнего утра!! С Игнатом!! Мы тут жить будем!!
Люся нервничала, стеснялась Василисы и старалась закрыть рот вопящего Белкина рукой. Однако сама Василиса ничего не слышала — она уже стояла с Игнатием Петровичем в гостиной, и… какой стыд! — он ей робко целовал ручку. Конечно, Василиса надеялась, что пылкий воздыхатель когда-нибудь вспомнит, что для поцелуев у Васеньки имеются еще и спелые, как вишни, губы, она их специально сегодня накрасила особенно ярко. Однако Игнатий чего-то застрял на руках и выше рукавов не поднимался. До Белкина ли ей было!
— Вася!! Василиса!! — кричала уже и Люся. — Отдай Белкину Игнатия Петровича!! Он требует!
Петрович, сильно покраснев, выскочил-таки из гостиной, так и не добравшись до жадных губ, мужчины удалились, а подруги еще долго обсуждали, как прошла помолвка, как себя вызывающе вела Анечка с Таракашиным и как безобразно потолстела Эльвира Арнольдовна, хотя полнота ее вовсе не портит, ну совсем!
А со следующего дня началась подготовка Василисы ко дню ее рождения.
— Люся! Немедленно выдай мне некоторую сумму, мне нужно на продукты! — вот уже два дня с утра пораньше зычно вскрикивала Василиса у кровати сонной Люси.
— Васенька, но ты ведь вчера уже все купила, — жалобно стонала та.
— Что?! Что я могла купить?! — в искреннем возмущении хлопала себя по бокам Василиса Олеговна. — Я сегодня еду на базу! Мне нужна рыба!
— А вчера? Чьи хвосты торчали у тебя из пакета?
— О чем ты говоришь? Нет, она меня сведет с ума! Вчера из пакета торчали хвосты минтая, а вовсе не рыбы!! Этого минтая я специально купила для Финли!
Люся тяжко вздыхала и лезла за очередной порцией денег.
— Вась, а может, и не нужно так тратиться, а? — на всякий случай спрашивала она еще раз.
— Ты хочешь моей смерти! — констатировала Василиса. — Ты что, не видела, какие столы были у Эльвиры?!
— Видела… честно говоря, мне не очень и понравилось, — призналась Люся. — Тарелок было полно, а живот порадовать нечем…
— Вот! — обрадованно вскрикивала Василиса. — Ты что, хочешь, чтобы и у меня так же?! Черт, надо обязательно напомнить, чтобы Аня приготовила молочного поросенка.
— Вася! Ты ж говорила — кролика! — охала Люся.
— Какой кролик! Кого ты там собираешься им накормить?! — в свою очередь возмущалась Василиса. — Да один твой Белкин ест, как… как стадо медведей перед зимней спячкой! Прямо яма какая-то, а не мужик! И Таракашин тоже, будто всю жизнь провел на лечебном голодании! Нет, Люсенька, тебе катастрофически нельзя выходить замуж, тебе каждый раз попадаются какие-то проглоты вместо кавалеров…
Люся только вздыхала — спорить с подругой никакого смысла не было, и Люся только безропотно отсчитывала купюры.
Сегодня Василисе потребовалось денег немного больше обычного. Нет, это она Люсе сказала, что ей просто до зарезу необходим, кроме рыбы, фарш на котлеты, а на самом деле она собиралась прикупить себе платье изумительной красоты. Она его углядела еще вчера. Оно отличалось удивительной простотой и сногсшибательным вкусом. Платьице было легким, в сливочно-бежево-коричневых тонах и безумно ее молодило. Василиса представляла, как она появится в нем на своем празднике, и все окончательно потеряют голову — мужчины от вожделения, а женщины — те от зависти. И она совсем уже было собралась лететь за этим волшебным нарядом, когда в двери позвонили.
— Вася, ты посмотри, кто к нам пришел! — раздался из прихожей восторженный крик Люси.
— Неужели Пашка? — отозвалась Василиса, выходя из комнаты.
Она почти не ошиблась — в дверях стояла Лидочка — ее невестка и жена этого самого Пашки. У нее на руках восседала Ниночка, а рядом топталась Наденька — любимые внучки Василисы.
— Вот, мне к зубному, а девчонок прямо не знаю, куда деть, — сразу же обрадовала Лидочка. — Мне всего на часик, а?
— Ну конечно, оставляй, чего ты спрашиваешь, — уже раздевала младшенькую, Ниночку, Люся. — Василиса у нас все равно никуда не собиралась.
— Вообще-то, конечно же, оставляй, только как же я не собиралась? — уставилась на подругу Василиса Олеговна. — Я очень хотела пробежаться по магазинам и купить… и купить, сама знаешь что!
— Да ничего, я сама куплю, — отмахнулась коварная Люся.
Василиса только скрипела зубами — Лидочке она не могла сказать, что устраивает свой день рождения, а Люся это великолепно понимала и вовсю пользовалась.
— Оставляй, конечно же! — догадалась улыбнуться Василиса. — А по магазинам… по магазинам я пробегусь. В конце концов, с девочками посидит Люся. Она ужас до чего соскучилась по детишкам!
Люся совсем недавно сделалась бабушкой, и бабушкой просто сумасшедшей. Ее ветреная Ольга вдруг остепенилась, родила прекрасного карапуза Ваську и вся с головой окунулась в воспитание младенца. Люся тоже погрузилась в свою новую роль — прибегала к дочери по два раза на день, по нескольку часов чинно моталась по аллеям, толкая перед собой коляску, — гуляла с малышом, а все остальное время прочно висела на телефоне и требовала передавать малейшее движение внука:
— Ольга!! Что там сейчас делает Васенька?! Ты его наверняка бросила одного на холодном полу!
