Жена Бетала, Антонина Александровна, была русская, крупная и красивая женщина. Она работала, кажется, по линии детских учреждений и народного образования. У них было двое детей: сын Володя примерно двенадцати лет и дочь Светлана (Лана) трех или четырех лет. Мальчик был очень красив и имел русские черты лица, а девочка похожа на Бетала, со скуластым личиком и черными, слегка раскосыми, лукавыми глазами. Лана была любимицей отца.
– Некрасивая будет у меня дочка, никто не умыкнет, – говорил Бетал, держа на коленях Лану.
– Она сама кого захочет умыкнет, – смеялся в ответ Бабель.
По утрам в Долинском Бабель работал или чаще уезжал куда-нибудь с Беталом. После обеда приходил ко мне, мы гуляли, и он рассказывал о Бетале или передавал услышанное от него за завтраком или обедом. Я запомнила кое-что так, как Бабель пересказал это мне.
«За мной гнались белые, – таков был один из рассказов Бетала, – я убегал в горы по знакомым тропинкам. Погоня длилась трое суток, меня уже было настигали, но я уходил. За мной охотились. Меня решили загнать, как загоняют зверя. Гнались по моим следам, я не мог остановиться. Сил оставалось все меньше, я ничего не ел, не спал. Наконец на третьи сутки погоня прекратилась. Я так устал, что упал, а когда поднялся, то увидел перед собой большого тура. Он был совсем близко, смотрел на меня, весь дрожал, а из глаз его текли слезы. Тур плакал. Он тяжело дышал и так же, как и я, не мог бы сделать больше ни шага. Белые гнались за мной, а я, сам того не зная, гнался за туром. И вот мы оба изнемогли и теперь стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза. Я первый раз в жизни видел, как плачет тур».
В Кабардино-Балкарии довольно большая площадь леса отведена под заповедник. Водятся там медведи, кабаны, лоси и много всякой птицы. Охота занимает значительное место в жизни здешних людей, и Бетал Калмыков был страстным охотником. Его рассказы за столом чаще всего касались этой темы. Иногда приезжали поохотиться члены правительства из Москвы. И вот однажды на охоту приехала большая группа гостей во главе с наркомом К. Ворошиловым. И Бабель рассказал мне то, что слышал о Бетале от одного из его товарищей.
– Ружья были заряжены дробью. Во время охоты кто-то из неумелых гостей нечаянно всадил Беталу в живот весь заряд дроби. Но он и виду не подал, продолжал охотиться до конца. После охоты жарили птицу и ужинали, а когда все легли спать, Бетал обнажил живот и при свете костра сам и с помощью товарищей вытащил перочинным ножом более двадцати засевших глубоко дробинок. Две дробинки остались, их вытащить не удалось. Никто так ничего и не заметил. На другое утро охотились на кабанов, и только после этого, проводив гостей домой, Бетал обратился к врачу. Каковы законы гостеприимства! – заметил Бабель.
В другой раз на охоте пуля одного из гостей-охотников попала Беталу в кость ноги. На следующий день ему надо было ехать в Москву на какое-то совещание. Он с трудом натянул на больную ногу сапог и, прихрамывая, дошел до вагона. В поезде нога начала распухать, сапог пришлось разрезать и снять. В Ростове его ссадили с поезда, чтобы немедленно везти в больницу. Бетал ни за что не захотел лечь на носилки, сам дошел до машины, а потом и до операционного стола. Ему хотели привязать к столу руки и ноги, но он воспротивился, от наркоза он также категорически отказался. «У нас на Кавказе не любят насилия над человеком, не прикасайтесь ко мне, я не вскрикну, я хочу сам видеть операцию!»
[172]
Хочу обратить внимание читателей на то, что кроме загородной дачи в Долинском у Б. Э. Калмыкова еще был во владении двухэтажный особняк, располагающийся в центре Нальчика, на улице Кабардинской, напротив обкома ВКП(б) КБАО.
Вернемся, однако, к загородной даче в предместье Нальчика, именуемой Затишье, где 27 мая 1921 года волею судеб оказался нарком по делам национальностей И. В. Сталин. Особняк М. М. Дутикова, лихо национализированный в марте 1920 года и превращенный в загородный объект обкома РКП(б) Кабардинского автономного округа, а затем в дачу хозсектора Юго-Восточной области РСФСР, являлся одним из многих дореволюционных владений буржуазии, приспособленных для отдыха новых хозяев жизни – партийной номенклатуры. Кроме особняка М. М. Дутикова, Кабардинский революционный комитет под руководством Б. Э. Калмыкова в сентябре – октябре 1920 года национализировал в Затишье загородный дом бывшего редактора белогвардейской газеты «Кабардинец» Михаила Ивановича Татарчевского, а также дачу его сестры Е. М. Никольской, расположенной в предместье Нальчика Долинском, рядом с особняком супругов Долинских. До 16 октября 1924 года здание М. И. Татарчевского использовалось исполкомом областного Совета Кабардино-Балкарской автономной области как служебное помещение для жилья сотрудников этого административного аппарата. С учреждением 16 октября 1924 года Северо-Кавказского края бывшая дача М. И. Татарчевского была в прямом смысле отобрана у исполкома КБАО и поступила в ведение ХозО Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б), получив при этом литерный номер 7. В настоящее время бывшая дача М. И. Татарчевского, между прочим под прежним адресом «дача № 7», стоит в предместье Затишье, но размещаются в ней не партийные бонзы, а всего лишь обычные ученые из кафедры общей биологии, экологии, природопользования и Научно-исследовательской лаборатории горной экологии (НИЛГЭ) КБГУ.
Выше по тексту я уже обратил внимание читателей на то, что гражданская жена писателя И. Э. Бабеля инженер А. Н. Пирожкова в пору их пребывания в гостях у Б. Э. Калмыкова проживала в здании бывшего особняка купца 2-й гильдии Н. А. Сухорукова, расположенного в Долинском. Особняк после национализации весной 1921 года сначала превратили в загородную дачу для сотрудников исполкома Советов КБАО, а затем, в июне – августе 1925 года, это здание по распоряжению первого секретаря Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) А. И. Микояна и с безусловного согласия Б. Э. Калмыкова стало временным местом обитания писателей из Ростова-на-Дону: А. А. Фадеева, А. И. Бусыгина и Г. М. Каца, которые находились там в творческом отпуске. А. А. Фадеев именно на этой даче исполкома КБАО дописал свой знаменитый роман «Разгром», который мое поколение до полного изнеможения изучало в школе. Существует версия, что приехавший вторично, теперь уже в июле 1926 года, в очередной творческий отпуск А. А. Фадеев жил на даче № 5 в Затишье, однако документально потвердить данную гипотезу пока невозможно. Также стоит отметить бывший особняк братьев Порфирия и Сардиона Лобжанидзе, занимающихся ресторанным делом еще с дореволюционных времен и тоже построивших свою обитель в Затишье.
В конце 1922 года у братьев Лобжанидзе, ставших после установления советской власти в Кабарде нэпманами и содержавших буфеты и столовые, особняк конфисковали, сделав из него общежитие для студентов Ленинского учебного городка (ЛУГ – там размещались медицинский и педагогический техникум, курсы трактористов, школа агрономов, партийная школа окружкома КБАО), до революции являвшееся зданием Кабардино-Горского имени Александра III реального училища. В ноябре 1924 года общежитие у студентов отобрали, здание капитально отремонтировали и поставили на баланс ХозО Северо-Кавказского крайкома ВКП(б), присвоив объекту литерный номер 3. Сейчас это здание известно под названием дача № 3 и в нем располагается ДОУ КБГУ «Детский сад № 9».
