«…В весенний апрельский день 1933 года в нашу камеру ввели нового арестанта – старого грузинского большевика Котэ Цинцадзе. Это был знаменитый грузин, занимавший много лет пост председателя ЧК в Пятигорске и ОГПУ в Грузинской Советской республике. В тот день проводился обход камер высоким начальством – самим начальником тюрьмы Бизюковым. Войдя в нашу камеру, он, изумленный, воскликнул:
– Котэ! И вы здесь? – и чуть пониже тоном не то сожаления, не то укора промолвил: – Не думал я с вами встретиться в тюрьме.
Они были старыми знакомыми, вместе работали в Грузинской ЧК по борьбе с контрреволюцией. Бизюков неплохо там работал под руководством Цинцадзе. Потом они расстались и ничего не знали о судьбе друг друга. Бывший председатель ЧК Цинцадзе посмотрел на своего бывшего подчиненного и с укором сказал:
– Мне стыдно за тебя, Бизюков. Ты был раньше хорошим чекистом, а теперь стал простым тюремщиком. Кого ты содержишь в тюрьме? Коммунистов! Это великий позор для старого чекиста!
Горько было Бизюкову слышать такие слова от своего старого товарища, начальника, коммуниста Котэ Цинцадзе. Жалким он выглядел в наших глазах. Чтобы оправдать себя, как-то Бизюков обратился к нам, заключенным, с просьбой рассказать Котэ, что он хорошо относится к нам. Мы не покривили душой, рассказав все о Бизюкове. Он был одним из гуманных тюремщиков, проявлял терпимость к заключенным…»
[39]
Между тем параллельно со становлением советской и военной власти на Северном Кавказе шла интенсивная подготовка оппозиционных сил к массовому антисоветскому восстанию. В Терской области первые крупные боевые отряды «зеленых» («бело-зеленых»), или, по большевистской терминологии, «бандитов», появились еще в начале марта 1920 года. Их социальный состав – кубанские и терские казаки из рядов Кавказской Добровольческой армии, перешедшие на нелегальное положение, а также жители национальных селений и аулов, число которых по мере становления и расширения советской власти увеличивалось. Отряды «зеленых» группировались вокруг станиц и аулов, горских селений, откуда получали продовольствие и оружие. Основная масса казачества под влиянием продразверстки и репрессий к началу лета 1920 года начала переходить в оппозицию к советской власти, а политическая расстановка сил на Северном Кавказе скоро стала меняться не в пользу победителей. Обследование ряда станиц Терской области и Сунженской линии, проведенное начальником Особого отдела ВЧК Кавказского фронта Карлом Ивановичем Ландером и председателем Терской облЧК Ж.Ф. Девингталем в июне – июле 1920 года для Кавбюро ЦК РКП(б), на основании их доклада, показало, что «…население относится к Советской власти крайне недоверчиво или просто пока безразлично, а в немецком хуторе Константиновском – даже враждебно. Ревкомы на местах состоят из богатых казаков, имеют устойчивую связь с повстанческими отрядами. По сообщениям пом. военкома Грозненского отдела Терской области, в станицах были уверены о продвижении к ним карательных отрядов, причиной чего становится бегство зажиточных казаков в соседние леса. Казаки убеждены, что будут скоро выселены, а власть будет вскоре передана туземцам…»
[40].
Фасад трехэтажного пансиона А. А. Тарасова (строение 1903 г.), в настоящее время один из корпусов ФГУ «Жемчужина Кавказа» ВМУ ФСБ РФ в Кисловодске. В левой части снимка хорошо виден балкон более старой постройки – двухэтажной дачи А. А. Тарасова от 1895 г.
К началу августа 1920 года положение в регионе Кавминводы и в целом в Терской области обострилось настолько, что 1 августа того же года Кавказское бюро ЦК РКП(б) направило спецсообщение предсовнаркома В. И. Ленину и главе ВЧК Ф. Э. Дзержинскому, в котором сообщалось: «…Зеленые отряды растут и значительно расширяются с окончанием горячей поры полевых работ. При внезапном выступлении они способны захватить практически все крупные населенные пункты Терской области, где остались малочисленные гарнизоны. Мы рискуем временно лишиться Северного Кавказа…»
В этой крайне сложной обстановке, грозящей внезапным свержением советской власти на Северном Кавказе и возможным началом очередной кампании по кровной мести и умерщвлению политических противников со стороны «бело-зеленых», Особый отдел ВЧК Кавказского фронта с его начальником К. И. Ландером (до сентября 1920 года руководил всеми органами ЧК на Северном Кавказе), Терская областная ЧК (председатель Ж. Ф. Девингталь), а также председатель Пятигорской городской ОЧК И. Б. Генкин (отдел ЧК Пятигорска выполнял также функции руководства всеми органами госбезопасности в регионе Кавминводы) приняли в начале мая 1920 года решение о создании на территории Терской области обширной сети нелегальной резидентуры органов военной контрразведки и формировании в регионе Кавминводы секретного фонда конспиративных квартир и учреждений, легендированных под санаторно-курортные объекты. Стоит обратить внимание читателя, что некоторые из этих объектов на Кавминводах с середины 1921 года стали активно использоваться Отделом международной связи (ОМС) Коминтерна, секретного оперативного подразделения ИККИ Коминтерна (ОМС был основан на III съезде Коминтерна в июле 1921 года и занимался военно-технической поддержкой, руководством и финансированием компартий за пределами СССР. Задачей ОМС было создание политических и военных структур в зарубежных странах, которые находились в оперативном подчинении Коминтерна).
Для этой цели ОО ВЧК Кавфронта и Пятигорским горотделом ЧК на базе экспроприированных и в дальнешем национализированных особняков в Железноводске, Кисловодске, Минеральных Водах, Пятигорске и Ессентуках были созданы тайные склады с оружием, взрывчаткой, продовольствием, типографским оборудованием, предназначенные для длительной подпольной работы в условиях полного отсутствия централизованного снабжения нелегальной резидентуры. В ряде курортных городов, например Кисловодске, Пятигорске и Железноводске, ОО ВЧК Кавфронта подготовил для финансирования будущей подпольной диверсионной деятельности ряд местных ресторанов, гостиниц и частных бальнеолечебниц, где глубоко законспирированная агентура могла за счет поступающих денежных средств подкупать местный актив и вести подрывную работу. В Кисловодске в орбиту интересов ОО ВЧК Кавфронта и Пятигорского городского ОЧК, после тщательно проведенного обследования зданий на предмет наличия глубоких и обширных подвалов, двух-трех выходов на разные улицы и окружающих объект высоких заборов, попали следующие особняки:
дача «Карс» купца А. А. Тарасова в Ребровой Балке;
дача купца М. И. Ушакова;
