Конкурсный проект А. Ф. Мейснера довел до рабочей документации другой зодчий старой школы – А. К. Ланкау. Именно его подпись стоит на проектных чертежах. Так двое ветеранов переиграли многочисленных приверженцев архитектурного авангарда.
Как всегда, реализация проектов столкнулась с определенными проблемами. Сначала управление губернского инженера затянуло утверждение чертежей, а время поджимало, студентов нового набора нужно было где-то селить. Пришлось академии начать строительство общежитий без разрешения. Возник небольшой скандал. Его удалось урегулировать, и в 1930 году первый корпус (ныне дом № 12) был завершен. В 1932 году за ним последовал второй (дом № 14). Опыт первых построек показал, что не все конструктивистские приемы так уж рациональны, и последующие здания (№ 16 и № 18) в 1933–1934 годах сооружались в несколько упрощенном варианте – без эркеров на фасаде. К 1934 году ТСХА получила прекрасные по тем временам капитальные общежития, на какое-то время снявшие проблемы с обитанием будущих агрономов и зоотехников. В комплекс общежитий входили также размещенные во дворах вспомогательные постройки, в числе которых были котельная и небольшой студенческий клуб шаговой доступности.
Пятое общежитие собрались построить в 1936 году во владении № 5 по Лиственничной аллее. Времена менялись, условия проживания улучшались. Проект архитектора Э. Л. Гамзе и инженера Левитеса предусматривал строительство семи-восьмиэтажного здания с более комфортабельными комнатами, предназначенными не только для одиночек, но и для заселения семейными студентами. В трехэтажной пристройке собирались разместить столовую и спортзал
[142]. Но, к сожалению, этот корпус так и не выстроили.
К строительству новых зданий вернулись лишь после войны. Архитекторы института «Гипрогор» Л. Пастернак, Л. Славина и А. Игнатьева составили план развития академического комплекса, который был одобрен в 1952 году. Спустя год были готовы и эскизные проекты отдельных сооружений. Чертежи долго пролежали у заказчика и лишь в 1954 году были вынесены на обсуждение в Архитектурно-строительном совете. Его члены дали работе гипрогоровцев весьма негативную оценку. С вроде бы благой целью сохранения единства сложившейся архитектурной среды зодчие решили оформить новые здания в духе уже существующих старых построек, придав им явные черты классического стиля. Здание музея украсил двухъярусный портик и массивные пилястры. Еще более внушительным мыслилось убранство библиотеки – целых два портика. И еще две отдельно стоящие колоннады стоимостью два миллиона рублей на площади перед ней – для достижения симметрии! Шестиколонный портик предусмотрели даже перед конноспортивным манежем! Результат стараний архитекторов оказался парадоксальным – не говоря даже о фантастической цене ненужных архитектурных деталей, новые здания не поддерживали сложившийся ансамбль, а разрушали его, подавляя старые скромные постройки своей подчеркнутой пышностью
[143]. Тщательно и с любовью разработанный проект был бесповоротно отклонен.
Но время шло вперед, академия развивалась, число студентов постоянно росло. На первый план выдвинулась проблема расширения студенческого городка. В конце 60-х годов по соседству с мейснеровскими корпусами решено было выстроить еще одно здание, которое надолго могло удовлетворить потребности академии в общежитиях.
Сотрудники мастерской № 7 института «Моспроект» И. Ловейко, Ю. Гайгаров, Е. Таранова, инженеры Л. Винарская, И. Матвеева, М. Зотов, А. Грунин, В. Янин спроектировали 20-этажное здание, в котором могли удобно разместиться 1800 учащихся. В плане башня представляла собой трилистник, лепестки которого сходились к центральному ядру, где размещались лифтовые шахты и лестничные клетки. На каждом этаже лепестка должны были разместиться двухкомнатные блоки на четверых студентов каждый.
Здание строилось на сборном железобетонном каркасе с обшивкой керамзитобетонными панелями. Его предполагалось поставить под углом к направлению шоссе, чтобы, с одной стороны, обеспечить хорошую инсоляцию всех помещений, а с другой – создать яркий контраст со строго линейным размещением старых общежитий
[144].
Проект был весьма интересным, новым, но эта самая новизна его и погубила. Его осуществление могло затянуться, а проблема расселения студентов была очень острой. Руководство предпочло не рисковать. На месте, где должен был появиться трилистник башни, поднялись два блока, составленные из двух типовых корпусов каждый.
Все-таки труд проектировщиков даром не пропал. Их наработки по несостоявшемуся общежитию легли в основу проекта другого, более значительного здания, которое вскоре начало строиться неподалеку, на том же Дмитровском шоссе, – гостиницы «Молодежная», о которой уже рассказывалось выше.
Лиственничная аллея
Таким образом, большинство академических общежитий сосредоточилось вдоль Лиственничной аллеи. Эта уникальная московская улица заслуживает самого пристального внимания. Долгие годы она служила основной дорогой, по которой обеспечивался подъезд к усадьбе Петровско-Разумовское, к Петровской, а затем Тимирязевской академии. От Дмитровского шоссе аллея нацеливалась точно в середину усадебного дома, а впоследствии – главного учебного корпуса, ведущая от Дмитровского шоссе прямо к главному зданию. А оттуда открывался путь в Коптево, Михалкове, к возникшему в конце 20-х годов автотракторному (НАТИ), а затем автомоторному (НАМИ) институту. Словом, аллея была важной транспортной магистралью. Именно по аллее проходили первые автобусные маршруты, проложенные в окрестностях академии – № 32, а потом № 87.
Но главным достоинством аллеи являлась вовсе не ее транспортная функция. В полном соответствии с названием прямую как стрела аллею с двух сторон окаймляли ровные ряды лиственниц – деревьев исключительно красивых, но капризных и потому довольно редких в Москве.
Повернуть основную планировочную ось академического комплекса, направив ее перпендикулярно Лиственничной аллее, попытался Б. М. Иофан. До того, как получить всемирную известность в качестве автора проекта величественного Дворца Советов, он в конце 20-х – начале 30-х годов работал архитектором Тимирязевской академии. На этом посту он разработал генеральный план дальнейшего развития академии. На конкурсе, прошедшем в 1930 году, проект Иофана был признан лучшим. Осью нового ансамбля учебных зданий должен был стать широкий бульвар, направленный перпендикулярно Лиственничной аллее и тянущийся на юг до точки, где Красностуденческий проезд пересекается трамвайной линией
[145]. Такое решение позволяло разгрузить узкую Лиственничную аллею и открыть новое планировочное направление для развития академии в далекой перспективе.
Вдоль бульвара предполагалось строительство десятка сооружений, выдержанных в стиле конструктивизма. Реализация плана была рассчитана на пять лет. Начиналась она вполне успешно. Стройка проводилась с места пересечения новой планировочной оси и Лиственничной аллеи. Поэтому первые здания, строительство которых началось в том же 1930 году, получили номера по этой улице
[146]. Так, химический корпус стал домом № 6 по Лиственничной аллее, колхозный получил № 2, административный стал № 3.
