Ради пропаганды отечественного камня Алексей Козьмич Денисов устроил в 1902 году в петербургском «Пассаже» выставку «Урал и его богатства», где представил не только 1323 отборных минерала, но и изделия из них. Особенное внимание мастер, в преддверии открытия экспозиции гордо прибавивший к своей фамилии приставку «Уральский»
[805], уделил показу многообразия оттенков аметистов и скромной прелести аквамаринов.
[806] Кстати, стремясь возродить славу дивных русских изумрудов, он позже приобрёл в аренду Токовский (Люблинский) прииск,
[807] чтобы свободно отбирать нужные для будущих работ редкостные по цвету и качеству образцы.
Наконец, в 1903 году этот подлинный знаток природных богатств Урала и Сибири, так заботившийся о судьбе отечественного камня, организовал Горно-промышленное торговое агентство по распространению полезных ископаемых России «Денисов (Уральский) и К°», разместившееся в доме № 42 на Мойке
[808]. В этом же году он принял участие в 1-м Всероссийском съезде деятелей геологического и разведывательного дела в Петербурге, а вскоре с успехом прошёл созванный по его инициативе съезд горнопромышленников в Екатеринбурге.
Мастер хорошо знал и чувствовал проблемы, заботившие и волновавшие не только ремесленников и вообще людей, родственных ему по творческой натуре. Недаром, будучи филантропом, он взял на себя хлопотливые обязанности казначея Общества для оказания помощи вдовам художников и их семьям, где часто встречался не только с Ильей Ефимовичем Репиным, но и многими мастерами круга Фаберже.
[809] В 1912 году по предложению Алексея Козьмича в Северной Пальмире возникло общество «Русские самоцветы», ставящее основной задачей содействие развитию и улучшению кустарного и шлифовального производства. В число его соучредителей вошли купец 1-й гильдии Карл Фёдорович Верфель, владелец фабрики, к тому времени поглощённой фирмой Фаберже, а также инженер-технолог Путиловского завода Роберт Робертович Шван, сын ювелиров, сотрудничавших с семейством петербургских Болинов.
[810]
В конце 1911 г., после успеха второй выставки «Урал и его богатства» открывает в принадлежавшем И.Б. Лидваль (матери знаменитого архитектора) доме № 27 на Большой Морской
[811] мастерскую и магазин «Уральские камни».
[812] Желающие с удовольствием там приобретали «недорогие оригинальные кулоны, броши, запонки, булавки, рамки, ручки к зонтам и тростям», а знатоки любовались громадным выбором неоправленных самоцветов.
[813] Но особенно хороши были различные фигурки из камня: тут и «смешной толстячок с галстуком-бабочкой из зелёного нефрита. Туловище его скрыто в скорлупе яйца, а наружу торчат босые ступни, выполненные из розовой яшмы. А вот чудо-зоопарк: крошечные, размерами 0,5–1,5 см, птички из аметиста, утята из дымчатого хрусталя, лягушки из нефрита, пёстрые петушки из лазурита, божьи коровки из красной яшмы. Одинаковых совят из молочно-белого кварца художник усадил на веточку. И глаза у всех одинаковые – из лунного камня, они вспыхивают то синим, то голубоватым светом. Но разве среди птиц хотя бы две похожие? Одна как будто чему-то удивляется, другую обидели, а третья что-то пытается понять».
[814]
Если бы не революция, Денисов-Уральский несомненно стал бы поставщиком Двора, а так при беспрерывном исполнении высочайших заказов ему не хватило нескольких лет для преодоления непременного временного ценза.
[815] Сам царствующий император Николай II с матерью провёл полтора часа на выставке «Урал и его богатства», устроенной Алексеем Козьмичём в 1911 году в принадлежащем гостеприимному хозяину магазине. Высокопоставленные гости с удовольствием осмотрели как картины с видами Урала и образцы железных руд, так и «мебель в древнерусском стиле, украшенную драгоценными камнями», исполненную, вероятно, по рисункам неоднократно сотрудничавшего с Денисовым-Уральским москвича Леонида Адамовича Пяновского, преподававшего рисунок в училище в Сергиевом Посаде.
[816] Полюбовались они и работой мастеров, сноровисто показывавших необычным визитёрам, как промывают золото, гранят самоцветы, вырезают из камня красивую безделку, создают разнообразные ювелирные изделия. На прощание любезный хозяин преподнёс императрице Марии Феодоровне изобилующий драгоценными каменьями «ларец в древнерусском стиле», а самодержцу – «коллекцию уральских минералов» для цесаревича.
[817]
Среди них мог оказаться и крупный (19×15 см), великолепно отшлифованный и отполированный, сказочной красоты самородок дымчатого топаза, долго украшавший кабинет Николая II в Царскосельском Александровском дворце.
[818]
Вдова Александра III, отлично знавшая толк в красивых вещах, вскоре заказала Денисову-Уральскому исполнить не только браслет и кольцо с сапфирами и бриллиантами, но и скульптурный портрет её любимого попугая. Ведь многие члены императорской семьи держали красивых, с ярким оперением, да ещё умеющих говорить птиц, услаждавших как взор, так и слух их венценосных хозяев. Следил за здоровьем попугаев специально приставленный придворный ветеринар, а после кончины домашних любимцев хоронили под мраморными плитами в Собственном саду Гатчинского дворца.
