Однако, доверив власть в новом царстве Польском своему брату, цесаревичу Константину Павловичу, Александр I прекрасно осознавал, что столь большую территорию содержать слишком накладно, а поэтому, может быть, стоит превратить Польшу в независимое государство наподобие Речи Посполитой, сделав его форпостом против Западной Европы и объединив его лишь унией с Российской империей. Для безопасности на западной границе империи с севера до юга планировалась цепь военных поселений, отчасти напоминавших казацкие станицы. Самодержец намеревался восстановить Великое княжество Литовское, объединить его с Царством Польским, присоединив к ней территории, отошедшие в конце XVIII века к России по разделам Польши. Во всяком случае, 8 февраля 1816 года Александр I подписал закон «Об определениях в Виленской губернии и в других губерниях исправников и заседателей земских судов по выбору дворянства». Казалось бы, весьма справедливый указ, так как местные чиновники, зная особенности и чаяния населения своей губернии, гораздо лучше могли исполнять свои обязанности. Однако на русско-польских землях с 12-милионным населением существовало численное превосходство шляхтичей, а поэтому суд и расправа велись бы поляками.
Этого не могли допустить аристократы-государственники. Их категорически не устраивало то, как император-самодержец хочет отдать уже ставшие российскими земли прежним владельцам-полякам, да ещё пообещав освободить крестьян от крепостной зависимости. Такая политика их вовсе не устраивала. Недаром М.Ф. Орлов и М.А. Дмитриев-Мамонов, чьи родные получили от Екатерины II большие земельные наделы при разделах Польского королевства, организовали тайный «Орден русских рыцарей» с уставом, основанным на клятвах, предусматривающих слепое повиновение старшим в иерархии, беспощадное применение при расправе над жертвами суда не только насильственных методов, но и смертоносных кинжала или яда. А 9 февраля, на следующий же день после выхода указа Александра I, собрались С.П. Трубецкой, П.И. Пестель, А.Н. Муравьёв и создали тайный «Союз спасения», иначе называвшийся «Обществом Истинных и верных сынов Отечества», поскольку те, как и члены «Ордена русских рыцарей», отныне храбро обязывались «греметь против диких учреждений».
Между тем Александр I продолжал дольше воплощать свои планы по восстановлению Польши фактически в границах Речи Посполитой. 1 июля 1817 года создан особый Литовский корпус для служения в нём сорока тысяч уроженцев Виленской, Гродненской, Минской, Волынской и Подольской губерний, а также Белостокского округа. В этот полк откомандировывались и русские гвардейцы, имевшие в перечисленных землях поместья. Мало того, воины корпуса обмундировывались по польскому образцу, и герб его также оказался необычным: на груди двуглавого российского орла вместо Святого Георгия, поражающего копьём змия, разместился заимствованный с государственного герба Литвы так называемый «погонь» – всадник с мечом в деснице. Русские военные были в ярости, особенно негодовал генерал-майор М.Ф. Орлов. Появились предположения, что самодержец готов воплотить свои планы в жизнь на очередном сейме в 1818 году. Тогда члены «Союза спасения», собравшиеся в Москве в 1817 году, незадолго до намеченного события, решили упредить нежелательные действия Александра I. Завесу тайны над случившимся тогда в Белокаменной, приоткрыл А.С. Пушкин в сохранившихся XIV и XV строфах написанной болдинской осенью 1830 года Десятой главы своего романа в стихах «Евгений Онегин»:
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи…
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Однако то, что конспираторы из московского Союза Спасения решили в 1817 году прибегнуть к убийству государя, выплыло на свет только при допросах декабристов. И тут судьи с удивлением узнали, что преступные заговорщики, оказывается, защищали и отстаивали интересы дворянского сословия до такой степени, что решили кинуть жребий, кому выпадет честь убить императора Александра I. Поскольку Якушкин готов был покончить с собой из-за несчастной любви, то он решил принести свою жизнь в жертву на алтарь Отечества. В петербургском отделении Союза Спасения, узнав о чересчур опасных планах, «устрашились или образумились», тут же дезавуировав толки о «польских» замыслах государя. Недовольный и разочарованный Якушкин тогда покинул тайное общество. Однако самодержец, узнав в первой декаде января 1818 года о замыслах заговорщиков и вызове Якушкина на цареубийство, резко упал духом и сделался очень мрачным. Речь Посполитая восстановлена не была.
[220] Всё как бы вернулось на круги своя.
Но 19 ноября 1825 года Александр I скончался в далёком Таганроге, и на российский престол взошёл Николай I. Несмотря на то что в конституции, дарованной Польше его старшим братом, параграф 45 гласил: «Все наши преемники в королевстве Польском обязаны короновать себя королями польскими в столице по обряду, который мы установили, и они будут приносить следующую присягу: „Я клянусь и обещаю перед Богом и на Евангелии поддерживать и всей моей властью побуждать к выполнению конституционной хартии“», при Александре I так и не успели выработать нужный церемониал. В апреле 1826 года в Варшаве провели символический ритуал погребения усопшего в Таганроге императора. Во главе траурного шествия несли исполненные польским ювелиром Александром-Жаном-Константином Норблином (1777–1828) бронзовые, но от обильной позолоты казавшиеся чисто золотыми, скипетр, а также ослепительно сверкавшие цветными стёклами корону, державу и меч. С 1832 года эти знаки монаршей власти оказались в Оружейной палате Московского Кремля, а через девяносто лет выданы в Варшаву по требованию польского государства. Считается, что при разрушении Королевского замка в годы Второй мировой войны корона погибла.
[221]
Обряд коронования «наияснейшего Николая I-го Императора Всея России Короля Польского» был назначен на 12/24 мая 1829 года.
Для священной церемонии обязательно нужны были корона, скипетр и цепь высшего польского ордена Белого Орла для императора, а также корона и ещё одна орденская цепь для его супруги.
