Быстро бежит, и каблуки на туфлях не мешают! Вот ведь… Причем куда-то совсем в глухой переулок, куда в здравом уме…
Сворачиваю туда и сам. И почти сразу останавливаюсь, потому как дальше бежать смысла нет. Вот он, источник крика, на который бежала Сара. Не впечатлило… Потасканная негритянка лет тридцати с гаком, одетая в вызывающий наряд шлюхи, прислонившаяся к стене полуразвалившегося четырехэтажного дома и оглушительно верещащая. А ее хлещет по морде высокий и тощий негр, предъявляя вполне четкие претензии:
– Барби, сучка жопастая, ты куда дела два десятка доз чистого кокса? Ты же, членососка, еще с утра сказала, что загнала и отдашь бабки? Сама снюхала? Ты ж у меня больше не получишь!
– Ай, Бобби, не я это! – взвизгивала шлюха в перерывах между визгами. – У меня сумочку сперли. Там и мазилки, и сотовый, и деньги… Не виновата я! И мне доза нужна-а!
Картина маслом. Только засматриваться на нее не стоит, потому как тут не только эти двое, но еще и четверо свидетелей, причем у всех, как и у Бобби, на голове белая с зелеными пятнами бандана. Как я понимаю, отличительный знак одной из местных банд, чтобы издалека своих видеть и не перепутать.
– Сара. А ну давай отсюда подальше. Не видишь, люди делом заняты. Сутенер лупит шлюху наркоманку за пролюбленный кокаин. Тут жалеть некого, все хороши.
– Но… Я… не знала.
– Теперь знаешь.
Хватаю дурочку за руку и уже собираюсь было тащить это глупое создание по обратному маршруту, как ситуация резко меняется. В плохую для нас сторону.
– Ты только осмотри, Майки, какая сладенькая белая девочка к нам пришла! – масляным взглядом буквально раздевая дурёху, прогнусавил один из четырех бандюков. – Это тебе не Барби, у которой хоть в п…ду, хоть в жопу уже кулак пролезет. Свеженькая, нерастянутая.
– Точно, бро, на всех нас хватит. Только я первый!
– Первый – я! – а это уже тот самый Бобби, оторвавшийся от бития шлюхи-наркоманки. – Иди сюда, киска, я тебе покажу, что у меня и больше, и толще, чем у всех тех, с кем ты раньше трахалась. А ты, снежок, – это уже ко мне, как я понимаю, – деньги, мобилу и прочее из карманов, да и куртка клеевая, тоже снимай. И беги отсюда. Пока мы добрые. А киска потом к тебе придет… если захочет.
Громкий хохот, как его, так и других негров… Полная борзота и абсолютная уверенность в себе. Чувствуют себя дома, это их территория, а белых уже давно отвыкли бояться. Нет в Детройте ни байкерских банд, ни «арийского братства». Вот при виде кожанки с символом «1 %»
[3] или кельтского креста на шее вся эта гопкомпания мигом бы сходила по большому и предпочла тихо слиться
[4].
– Конечно, сейчас все сделаю!
Нотки испуга в голос, да подостовернее, чтобы точно поверили. Дикий страх в глазах девушки…
Делаю вид, что готовлюсь вытащить из карманов все ценное. Достаю смартфон, весьма навороченный, и сразу видно, что дорогой и… роняю его на землю. Старый, очень старый прием отвлечения внимания. Взгляды всех пятерых ошибок теории эволюции притягиваются к упавшему предмету, ну а я рывком выхватываю из-под ремня револьвер.
Стрельба двойками на близкой дистанции – жестокая и беспощадная, если руки растут из нужного места. Первый дуплет в грудь получил тот самый Бобби. Главарей всегда надо выбивать первыми. Второй достался Майку – как особо говорливому… Не мой все же это ствол, да и практики нема… Поэтому Майки обзавелся дырками в брюхе…. Результат все одно фатальный, но сдохнет не сразу, а еще минут дцать будет орать, аки резаная свинья.
Фора кончилась… Две оставшиеся в барабане пули уходят уже по движущимся целям, да и сам я перекатом ухожу влево, под прикрытие вонючего, но все же пригодного для укрытия мусорного бака. И успеваю отметить, что еще одна пуля попала в цель… Пока объект жив, но валяется на замусоренном асфальте, держась за простреленное колено и блажит на всю округу противным таким голосом.
Благослови боги скорозарядники! Без них перезарядка опустевшего револьвера была бы делом долгим и опасным. Ведь пауза – явное приглашение противнику сократить дистанцию, выйти на траекторию стрельбы и «порадовать» меткой пулей. А так… Откинуть барабан, экстрактировать разом все стреляные гильзы, после чего скорозарядник в барабан, повернуть, чувствуя, как освобождаются удерживаемые им патроны… Отпустить, пусть падает под ноги, после чего резким движением руки с револьвером поставить барабан на место. И снова готовность к стрельбе.
– Сара, греби тебя через колено! – ору я девушке, стоящей на месте и обхватившей голову руками. – В сторону, укройся!
Стоит… Шок. Ну а что я тут сделать могу? Героически броситься ее спасать, с большой вероятностью подставляясь под пули? Велика честь, она мне не просто никто, но еще и откровенно достала. Поэтому спасти ее хочу, стараюсь, но не до дурного героизма. А вот поставить точку в незавершенном деле – это надо. Прицеливаюсь, стреляю… Вопли подранка с подстреленной ногой как отрезало. Ну да, с пулей в башке, как правило, уже не кричат. Мертвецы, они вообще молчаливые.
– Мы тебя достанем, сраный «снежок»! – истерический визг раздается почти сразу. – Ты отсюда не уйдешь, сейчас я звоню по телефону и «праведники» выбьют все дерьмо из твоей белой задницы. Я тебе лично собачий хрен в жопу вставлю! И сучку сейчас твою пристрелю!
– Ты ж ей вставить грозился? – отвечаю, сам прикидывая, откуда именно раздается голос. Точнее то, за какой именно из мусорных куч расположился говорливый ушлепок. – Или предпочитаешь трахать мертвую, а на живую не встает?
Брань в ответ, только вот английский бедноват на выражения, а чтобы сплести из обычных слов нечто унизительное… Помилуй боги, так для этого умение надобно и хоть немного мозга. А он у этих недоделков только спинной, по моему глубокому убеждению.
Три выстрела подряд, каждый раз сдвигая прицел чуть в сторону. И сдавленное бульканье, едва различимое на расстоянии. Попал… Что тут сказать – бандюк не понял простую истину – если ты укрылся от взгляда врага, это еще не значит, что укрытие защитит тебя от его пули. А бытовой мусор, он свойствами брони не обладает.
Четыре в минус, остался последний. Значит… Подозрительный звук с тыла. Поворачиваюсь, и прежде чем мозг успевает осознать переданную глазами информацию, тело уже действует. Выстрел, еще… И рывок вперед, на сокращение дистанции, потому как барабан уже во второй раз опустел.
