Он сначала выпил и кинул в рот закуску, его брови играли на лбу, мол, подожди минутку, у меня есть новости. Выпили и Настя с Кэт, наконец Никита проглотил кусок и задал встречный вопрос:
– Ты не знаешь?
– Что именно? – якобы не поняла Настя. – Я с ним не дружу.
– И не надо. Макс крупно влип, подозревается в убийствах.
– Не может быть, – вставила Кэт, нисколько не заинтересовавшись, куда влип друг Никиты. – Макс мне показался приличным мальчиком.
– Еще как может, – возразил тот. – Меня менты доставали, я уж испугался, что в сообщники запишут. Ну, рассказал, как он у меня просил машину, хотел слинять, я не дал. Автомобиль и женщину… – Он шутливо коснулся лбом плеча Кэт, – не доверяю никому! Мой знакомый пашет в милиции, так он подтвердил: Макс в розыске, в квартире убитых его отпечатки нашли, кровь… его кровь, видно, сам поранился, когда девок резал. Ну и последнее: его видели там буквально через пять минут после убийства. Двух девок завалил и их родственницу, так-то.
– А ты не допускаешь, что все это нелепо, досадные случайности? – спросила Настя. – Макс – своенравный человек, но жестокий убийца… по-моему, это перебор.
– Настенька, милая… – качая головой в знак сочувствия к ней, произнес Никита. – Я понимаю, Макс вызывает у прекрасного пола выброс гормонов, они бьют из вас фонтаном, поэтому женщины не хотят верить фактам. А куда ты против них?
– Лично у меня твой друг не вызвал выброса гормонов, – отбрила она. – Тем не менее, Никитушка, при всех твоих фактах согласиться с тобой не могу. Неужели так бывает: жил удачливый по всем параметрам человек, его любили, и вдруг он подался в убийцы? Макс не настолько глуп, чтобы переквалифицироваться в преступника.
– Это ты так считаешь, а органы думают по-другому. Больше скажу, на него организована охота, шарят по всем помойкам, уверяю, из города уйти ему не удастся. Поймают. Девочки, я отлучусь ненадолго, не скучайте.
Кэт смотрела ему вслед чрезмерно пристально, словно раньше не видела целиком, а сегодня заметила нечто вроде хвоста и копыт. Когда он вышел из зала, она взяла сигарету и, кивнув в его сторону, ухмыльнулась:
– Видала? Хотела бы ты иметь такого друга? Чего молчишь?
– Предпочитаю не высказывать мнение, боюсь, тебе оно не понравится.
– Ай, и так понятно. А он замуж меня зовет, на коленях умолял, сказал… – Кэт выпустила струю дыма, затем уставилась на кончик сигареты. – Сказал, будто я мечта всей его жизни. Признаюсь, я чуть-чуть подтаяла. Представь, заиметь мужа, способного на все! Однажды проснешься, а ты по уши в дерьме… Нет, в этом смысле сегодняшний поход в кабак полезный.
Настя положила ладонь на руку подруге, попробовала утешить, видя, что та расстроилась:
– Не смотри так мрачно на Никиту, он немножко…
– Подонок. Совсем чуточку.
– А вот и я! – вернулся Никита, взял бутылку. – Девочки, у меня тост…
– Пошел вон со своими тостами, – небрежно бросила Кэт, отвернувшись от него.
– Не понял, – Никита натянул на лицо дурацкую улыбку.
– Разъясняю популярно. – Кэт облокотилась о стол, приподняла подбородок, направив холодный взгляд на любовника. – Пошел вон – это вежливая просьба убраться. Просьба может быть и невежливой, в этом случае ты недосчитаешься пары ребер и месяц проведешь на больничной койке.
– Настя, что случилось за время моего отсутствия? – опешил Никита. – Это ты воздействовала на Кэт?
– Ты воздействовал на меня, – выставила указательный палец с аккуратным маникюром Кэт. – Когда мне понадобится рвотное средство, я тебя вызову. Убирайся.
Настя низко наклонила голову и давилась смехом, ведь нехорошо добивать и без того униженного человека. Но, как только он ушел, она дала себе волю, а Кэт вздохнула:
– Блин, что за напасть! Хочется верить в сильное слово «мужчина», а тебе под веру он же и подкладывает бомбу. Выпьем, Настя, за мое везение, я ведь вовремя отрезвела.
Удостоверившись, что Лана не пикнет, Максим осторожно выглянул в проем, который когда-то назывался окном. Внизу разглядел узкие лучи фонариков и нескольких человек, рванул к тахте, на ощупь нашел куртку, шепнул Лане:
– Линяем!
– А что там?
– Люди. Что-то ищут. Или кого-то, не знаю. Какого черта копаешься?
– Сосиски ищу, у нас остались…
– Дура!
Максим схватил ее за руку и потянул к выходу, споткнулся о порог и замер, расслышав:
– Наверху кто-то есть!
Раздался топот, Максим рванул наверх. Лестница – как после бомбежки, без перил, пылища, которая еще и сыплется, он придерживался стены, прижимая к ней и Лану. Снизу ударил луч света, к счастью, слабенький, Максим потянул девочку к ступеням, оба улеглись на них. Снова голос внизу оповестил и беглецов:
– Наверх! На лестницу! Они там – девчонка и парень, я видел. Наверно, это те, кого мы ищем.
– Не уйдут, – сказал второй голос. – Идти некуда, разве что на небо.
– Макс, – плаксивым шепотом протянула напуганная Лана, – это кто? Они за нами пришли?
Не тратя времени на разговоры, он вскочил, за ним она, поднялись наверх, а всего четыре этажа, крыша с огромными дырами, а выше – звезды, им там хорошо и спокойно, их не достать, им можно завидовать. Максим заметался, Лана бегала за ним, спотыкаясь о камни и падая, но ойкать не смела, хотя было больно. Снизу слышался топот, он приближался, единственная надежда осталась: эти люди дорожат своей жизнью, следовательно, осторожны и не торопятся. Это время, необходимое сейчас, дороже всех сокровищ мира.
– Лана! – позвал ее Максим, перегнувшись через окно.
– Здесь я, – ответила она рядом.
– Лезь вниз, тут есть железные стержни, видимо, они держали водосточную трубу…
– Нет, – затряслась от страха девочка. – Я не вижу…
– Лезь, идиотка! – зло процедил Максим, так бы и стукнул ее кулаком. – Я за тобой… Нам только попасть на этаж ниже…
– А они там, внизу…
– На другой стороне. Лезь, я сказал!
Девочка стала коленями на бывший подоконник, протянула руку, куда указал Максим, нащупала стержень, крепко вбитый в стену, схватилась за него одной рукой. Набравшись храбрости, Лана занесла ногу над пропастью, лихорадочно провела ступней по стене и установила ее на нижний стержень. После этого отпустила руку Максима, который отдавал команды:
– Спускайся вниз, я же не успею. Не бойся. Вниз не смотри. Спустись хоть немного!
Лана очень старалась, а так страшно – хоть кричи, кажется, что стержни вот-вот оторвутся под тяжестью. Она сопела, стиснув зубы, и не смотрела вниз, но тянуло глянуть туда, чувство самосохранения давало установку: нельзя! Не рисковала посмотреть и вверх, чтобы увидеть, где Максим, не бросил ли ее, она же зависела от его воли.
